«Он еще поймет, как это замечательно, что я рядом с ним», — без ложной скромности говорила себе девочка.
Весь остаток дня они следовали этой дорогой. Местность становилась все более холмистой. Возок медленно скользил по заснеженным лесистым склонам. Небо уже окрасилось в темный цвет. Сумерки нависли над землей, подобно стае летучих мышей, и вскоре в сгущающейся темноте между деревьями замерцали горящие глаза. Ночные охотники почуяли добычу.
Внезапно Готен натянул поводья. Возок резко остановился.
— Что случилось? — с тревогой прошептала Деа.
— Тихо! — выдохнул отец из тени своего капюшона.
Девочка напряженно прислушивалась, вглядываясь в лесную тьму. Высоко в горах раздался крик орла. Ничего другого Деа не услышала. Оглянувшись по сторонам, она с трудом различила ближайшие деревья, не говоря уже о чем-то или ком-то, кто мог подкрасться сзади.
— Ничего не видно.
— Слушай — вот оно! — Готен поднял руку, словно призывая к молчанию далее деревья.
Однако в этом уже не было нужды. На сей раз услышала и Деа…
Пение! Множество голосов, сливающихся в стройный хор. Ветер доносил звуки с востока; при каждом порыве они становились громче и отчетливей. Слова из какого-то чужого, гортанного языка. Во тьме ночи они казались особенно жуткими, особенно грозными. Но даже если бы Деа услыхала их при свете дня, она не раздумывая повернулась бы и пошла прочь.
— Может быть, это и есть люди северной страны? — почти беззвучно спросила она.
Готен всем телом подался вперед. Прямо перед ними дорога поворачивала направо, так что ничего нельзя было рассмотреть.
— Такого языка я не знаю, — прошептал он в ответ. — Наверное, это они.
Деа вдруг стало по-настоящему плохо.
— Думаешь, они собираются напасть на нас?
— Нет. Они же не на самой дороге, а где-то в лесу, и довольно далеко. — Готен отпустил поводья. Лошадь медленной рысцой побежала вперед.
— Неужели ты собираешься ехать дальше?! — Деа чувствовала, как дрожат ее колени, и дело тут было не только в холоде.
— Ведь мы хотим найти Абакуса, разве не так? А кто сказал, что его не следует искать там, где прячутся северяне?
— Думаешь, они все заодно?
— Абакус и эти норманны? О нет, наверняка нет! И тем не менее…
Больше он ничего не сказал, по своему обыкновению. Деа бесила эта его привычка. Раньше она готова была поколотить отца, оттаскать за волосы. Или еще что-нибудь в этом роде. Но сейчас она просто радовалась тому, что он здесь, рядом с ней.
Возок повернул, и путники увидели нечто, указавшее им точное местонахождение северных людей.
На расстоянии трех-четырех полетов стрелы над верхушками деревьев поднималось золотистое сияние…
— Что это — лесной пожар? — встревожилась Деа.
Готен отрицательно покачал головой:
— Это всего-навсего небольшие костры, но их, мне кажется, не менее полудюжины. Скорее даже, вдвое больше.
— Двенадцать костров?! — в ужасе переспросила Деа. — Но ведь это значит… что там по меньшей мере шестьдесят или семьдесят человек!
— Вопрос в том, для чего они разожгли эти костры: может быть, просто разбили лагерь, а может, и кого-то осаждают!
От волнения Деа не сразу уяснила различие между походным и осадным костром.
— Но что они могут здесь осаждать? По-моему, в этих местах нет никакого жилья.
— А вот это большой вопрос, не правда ли? — Готен невесело улыбнулся, и она наконец поняла, что он имеет в виду.
— Крепость Абакуса! — выдохнула девочка, не сумев удержаться от смешка. — Они осадили самого великого Абакуса!
— Похоже на то.
Между тем дорога, по которой продвигались путники, разделилась на две. Узкая заброшенная просека вела к долине, где над деревьями мерцал отблеск костров. Деа торжествовала: итак, она была права! Крепость Абакуса притаилась меж склонами двух высоких гор.
Снег на просеке был утоптан, низко склонившиеся ветви сломаны, а самые толстые сучья даже обрублены топором. Из долины ветер доносил запах горящего дерева…
Готен спрыгнул на землю.
— Оставайся здесь и присматривай за лошадью, — шепотом приказал он дочери. — А я пойду взгляну, что творится там, внизу.
— Я хочу с тобой!
— Об этом не может быть и речи.
Не обращая внимания на запрет, Деа также спрыгнула на снег.
— Интересно, как ты сможешь мне помешать?
Он сверкнул глазами. Эти глаза в тени капюшона горели, как у хищного зверя.
— До чего же ты груба, нагла и неблагодарна!
— А ты… до чего же ты за меня боишься! — упрямо возразила она. — Я и сама уже могу за собой присмотреть.
Готен постоял еще немного неподвижно и молча, затем повернулся и быстро зашагал по просеке, бросив ей:
— Заведи коня и повозку за деревья. Потом тихо иди за мной. И захвати мой меч!
Деа мгновенно исполнила все его приказания и побежала следом, сжимал в руках оружие. Вскоре девочка поравнялась с отцом. К ночи сильно похолодало, но она совсем не замерзла. Страх, который она только что испытала при мысли о жестоких северянах, исчезал с каждым шагом. Правда, некое неприятное ощущение оставалось, но зато она уже могла рассуждать — спокойно и хладнокровно. Если они не станут подходить к норманнам, или викингам, как называл их отец, слишком близко, то ничего страшного не произойдет: чужеземные воины слишком заняты осадой крепости и вряд ли обратят внимание на мужчину и девчонку. По крайней мере, Деа очень надеялась на это.
Отец и дочь дошли до места, где дорога начинала круто спускаться вниз. Отсюда они, глядя поверх деревьев, растущих ниже по склону, наконец рассмотрели, что творится внизу, в долине.
Готен ошибся. Там горело не менее двадцати костров, ярко освещавших все вокруг. Костры окружали развалины некогда грозной крепости, о былой мощи которой по-прежнему напоминали высокие стены и толстые башни с острыми зубцами. Деа эта давным-давно павшая твердыня показалась удивительно темной, почти черной… Может быть, по контрасту с ярко горящими кострами?.. Или стены закоптились в результате давнего пожара? Или… или камни насквозь пропитаны черной злобой Арканума?
Между кострами на расстоянии полета копья от крепости туда-сюда сновали темные силуэты. Их было не так много, как опасалась Деа, во всяком случае, насколько она могла разглядеть со своего наблюдательного пункта. Тридцать, самое большее сорок человек. Конечно, и этого было более чем достаточно. Вряд ли удастся как ни в чем не бывало, прогуливаясь между этими молодцами, дойти до крепости.
Готен не говорил ей, как он намерен действовать дальше. Ясно только, что он хочет помешать Абакусу в его затее с Арканумом. Но каким образом? Ведь Абакус — всесильный и злобный чародей, который даже птиц может превратить в смертоносные стрелы! И кто знает, что еще он держит про запас?
— Видно, норманны появились здесь вскоре после возвращения Абакуса, — предположил Готен.
— Может, они даже шли за ним по пятам.
— Так много народу? Ну нет, он бы их заметил. Скорее всего, то, что они попали в эти места, просто нелепая случайность. Далее великий Абакус со всеми своими ведьмами бессилен против случая.
— Мы подойдем поближе?
— «Мы»? — повторил Готен.
— Ой, перестань, — сердито шепнула Деа. — Ведь я и правда могу тебе помочь.
Подумав мгновение, он кивнул:
— Согласен. Может, это будет неплохой подготовкой. — С этими словами Готен перебежал на левую обочину дороги и заспешил вниз по склону. Деа следовала за ним.
Подготовка? Что он хотел этим сказать? Что у него на уме?
Подготовка к чему? И вообще это звучало так, будто не стоило особенно ломать себе голову из-за нынешней истории, будто норманны — это так, мелочи.