слями своими сильно занят. И обнимаешь, а словно бы тебя и нет со мною рядом. Временами сегодня. – Мало магии? – Не мало. Но побольше бы хотелось. И её, и внимания твоего. Хотелось б… нежности. – Уже и нежности тебе от Руна захотелось? – развеселился он. – Захотелось. Ты мой жених вообще-то, Рун. Он посмотрел ей в глаза очень тепло. Она ответила ему милым приветливым ласковым обворожительным взглядом. – Моя красавица, – произнёс он с любовью, совершенно искренней. – Ну вот, уже получше, – порадовалась Лала. – Наконец-то заметил меня. – Прости. Закрывай глазки, раз устала, а я на тебя полюбуюсь ещё пока, – по-доброму молвил Рун. – Нет, я хочу немножко ещё побыть с тобой, суженый мой. Полюбуюсь на то, как ты мной любуешься. Они лежали, глядя друг на друга. Их лица, их губы разделяло всего ничего. Рун словно растворялся и тонул в её огромных синих зрачках. И столько было в них, как всегда, разных чувств отражено, приязненных, и светлых, и сердечных, наполненных и лаской, и доверчивостью, и трогательным невинным очарованием. Что голова начинала кружиться. Рун вздохнул, словно пытаясь продышаться. – С ума меня ты сводишь, Лала, – посетовал он беззлобно. – Затем и нужны феи объятий, чтобы сводить с ума неопытных юношей, – с нежностью и капелькой юмора поведала она. – Ну понятно. Мне это нравится, чтоб ты знала. – Я знаю, Рун. Лала тоже вздохнула, продолжая излучать безмерную глубокую приязнь. Смотрела на него чарующе. Словно ангел, исполненный неземной любви. – Рун, – обратилась она к нему тихо. – Что, солнышко моё? – А я тебе снюсь? Хоть иногда? – в её голоске слышалось спокойное умиротворение. – Да. Даже часто. – И что мы делаем в твоих снах? – Разное. – Расскажи. Или там то, о чём не рассказывают? – Да нет, Лала, ничего такого. Вот например, мне раз приснилось, что я учу тебя рыбу ловить. А когда я поймал одну, ты вдруг расплакалась, что рыбке больно на крючке, и я никак не мог тебя утешить. В другом сне я явился на бал в какой-то знатный дом, и танцевал там с тобой. А цена за танец была… две жертвы. А когда наступила пора расплаты, мне вдруг стыдно стало, что я заставляю тебя это делать. И я ушёл, пока ты отвлеклась. А ты меня искала, всё звала «Рун, Рун». Просыпаюсь, а ты и правда сквозь сон меня зовёшь. Лала негромко рассмеялась с теплотой. – Это в деревне мне снилось, до нашего расставания. Ещё как-то приснилось, что ты спустилась ко мне на летающей колеснице. А я сказал: «я так и знал, что ты богиня». И мы стали кататься по небу. У лошадей из под копыт летели звёзды, и тут одна подкова отвалилась, и мы опустились в нашу деревню в кузню к Тияру. А потом мы никак не могли подковать эту глупую лошадь, она всё не давалась, лягалась. Приснилось однажды, что ты ушла. Что нету тебя, я тебя искал, искал, звал, проснулся чуть не плача, а ты тут, рядом, в избе, как я счастлив был, ты не представляешь. А вчера ночью, например, снилось… только ты не сердись, ладно? Снилось, что ты переодевалась, а я ждал, сидя спиной, и опять у тебя что-то не получилось. Ну и снова мне пришлось… зажмуриться и обнимать тебя… такой. А ты всё подтрунивала надо мной, что у меня сердце колотится. Оно и правда что-то трепыхалось. Я аж проснулся. Вот уж я был испуган. – Почему? – удивилась Лала. – Вдруг бы я взял и открыл глаза. И посмотрел на тебя там, во сне, когда ты… ну, без платья. Во сне же нельзя ничего гарантировать. Обидел бы тебя. – Рун, это конечно стыдно. Но это ведь сон. Сны не могут обидеть. Мы над ними не властны. – Всё равно. Не хочу обижать тебя даже во снах. – Хороший мой, – проговорила Лала ласково. – Много я тебе снюсь, как я погляжу. – А я тебе нет? – усмехнулся Рун. – Только и слышал в деревне своё имя из твоих уст ночами. – Да дело-то не во мне, заинька, – добродушно ответила Лала. – Мне нравится, что я тебе снюсь. Это очень принято. Мне не хочется это отнимать у тебя. Но раз уж ты так горюешь, что ты не воин. Можно учиться ратному делу во снах. Я могла бы сделать так, чтоб ты учился. Будут учителя очень умелые, истинные мастера, великие бойцы, будет оружие, любое какое захочешь. Во сне нет ограничений. Только тогда я тебе не приснюсь более. Каждую ночь ты будешь тяжело трудиться над учёбой. И уже никакой Лалы и никаких небесных колесниц. – И так правда можно научиться? – озадаченно воззрился он на неё. – Не знаю, милый. Мне кажется, да. Известно, что одна фея получила так от древней прародительницы рецепт давно забытого зелья. А раз зелье можно выучить во сне, то наверное и всё остальное тоже. Я чувствую, что могу это. Сейчас для тебя. Жалко тебя, мой славный, вижу как ты переживаешь. Прямо чувствую это. Если сейчас захочешь, я тебя заколдую. Только без жертвы, Рун. Это же не совсем дар волшебный, ты будешь учиться сам, всё будет зависеть от твоих способностей и усердия. Рун призадумался. – А долго это? Так учиться? Быстро можно ратником стать? – Как и в жизни. Не быстрее. Это же обычная учёба, только в необычном месте, – пояснила Лала. – Тогда от неё мало проку, – с сожалением заметил он. – Не поможет тебя защищать. Пока я научусь, ты уже и домой вернёшься. – Может да, может нет. Кто знает, насколько я здесь, – улыбнулась Лала. – Решай, Рун. Это сложное колдовство. Я потом наверное не смогу его уже сотворить. Сейчас могу. Рун углубился в размышления. – Ну, хоть азам научиться каким, и то будет неплохо, – произнёс он наконец. – Ладно, я согласен. Не уверен, что это по чести, брать с тебя новое чудо. Но уметь защищать себя и своих близких важно. Тут нельзя безоглядно идти на принцип. Надеюсь всё же, я честь от этого не утрачу. Заколдуй меня, Лала. – И без штрафа? – спросила она чуть иронично. – Без. Так и быть. Мне будет не хватать тебя во снах, моя ненаглядная. Но я утешусь тем, что ты со мной в реальности. Дед всегда говорил: «меч без ратного умения просто железка. А ратные умения даже палку сделают в твоих руках мечом. Именно они оружие воина». Хочу быть вооруженным. Смотришь, и тебе лучше пригожусь. – Сколько времени хочешь учиться во снах, Рун? – А сколько можно? – Кажется, сколько пожелаешь. Тут магии одинаково истратится независимо от срока. – Знатные годами учатся, насколько я знаю. Сызмальства и до взрослых лет, – подумал он вслух, пытаясь определиться. – Годы тяжело тебе будет, Рун. Из ночи в ночь беспросветно учиться, – с сомнением озвучила своё мнение Лала. – Тем более, неизвестно, можно так научиться ратному ремеслу, или всё же нет. – Сны всё равно задаром пропадают. Не жалко, – пожал он плечами. – Если уж пробовать, то по серьёзному. – Ну, как пожелаешь. Сделаем всё проще. Во снах твоих будет небольшой алтарь, а на нём свиток с этим заклятьем. Как надоест тебе, порвёшь его во сне, и всё закончится. Пока не порвёшь, будет продолжаться. – Это идеально, – одобрительно кивнул Рун. – Но ты, любовь моя, не переусердствуй, – попросила Лала. – Коли почувствуешь, что тебе после снов становиться худо, что сил нет совсем, порви свиток, или скажи мне, я всё отменю, хорошо? – Ага. Лала коснулась его головы ладошкой. – Сделано. – И всё? – удивился он. – Всё. – Ничего не почувствовал. – Я почувствовала. Магия в тебя вошла точно, Рун. – Спасибо, Лала, – с искренней благодарностью проговорил он. – И прости, что, ну, опять твоими чудесами пользуюсь. – Да ничего, заинька, – по-доброму ответила Лала, сияя личиком. – Для того и нужны феи. Нам нравится творить чудеса. – Много магии потратила? – участливо поинтересовался он. – Порядочно. Но меньше половины даже. На озерце всё быстро восстановим, правда? – невинно посмотрела она на него. – Само собой, – усмехнулся он. – Эх, жаль что без штрафа. Так бы было совсем замечательно. – А мне жаль тебя. Не увидишь теперь меня во снах, бедненький. А во снах ведь можно и целоваться, там запретов нет, – лукаво проронила Лала. – Действительно. Большая потеря, – с деланным огорчением посетовал Рун. – Придётся теперь мне почаще тебе сниться. Чтобы хоть так во снах встречаться. У Лалы краска прилила к щёчкам. – Ого, да ты покраснела, – ласково заметил он не без доли тёплой иронии. – Чем мы там у тебя занимаемся? – Не скажу, – с улыбкой буркнула Лала.