Шло время, и у молодой хозяйки родился сын, потом второй, потом дочь… Новое поколение Поутаненов карело-финского происхождения.
Потом… похороны. Сердце солдата-инвалида не выдержало операции на простреленных легких.
Война давно кончилась. Советские граждане, попавшие невольниками в Финляндию, давно уже вернулись домой. Война для них — только кошмарные воспоминания. А у Веры — другая судьба. Трое детей, могила мужа, сама она гражданка Финляндии. Мать мужа, которая с ней примирилась, старая и больная, нуждается в уходе.
Только ночами, когда сон не идет, всплывают далекие воспоминания о родной деревне, о родных, о Павле, которого нет в живых, о шершавой ели у бани, которая неизвестно, стоит ли еще…
Теперь ее дом в стране, куда ее привезли невольницей. Здесь ее новая родина. Но это уже не та страна, какой она была до войны. Бывший солдат Тауно перед смертью стал активистом местного отделения общества дружбы «Финляндия — СССР». И далеко не один даже в таком захолустье.
Старая Поутанен вздыхала:
— За что же тогда наши парни воевали и погибали?
Действительно — за что?
А там, где стояла и стоит старая шершавая ель, через несколько лет после войны опять топилась та же баня, окутывая густым едким дымом ту же ель с длинными ветвями. Для тех, кто встречал здесь каждую субботу, было незаметно, что угол бани покосился и слой мха на ее крыше стал толще. Ель стала толще, и некоторые ветви, не выдержав борьбы за лучи солнечного света, стали высыхать. Старую избушку летом 1944 года при отступлении сожгли оккупанты.
На этом же месте сейчас стоит новый дом из четырех комнат. Было новоселье, не богатое, но зато веселое и шумное. Дух девятого мая, радость победы и конец тяжелых испытаний долго властвовали над всеми праздниками — семейными и красными.
И вот однажды в субботу из-за деревни послышался нарастающий треск мотоцикла. Преследуемый клубами пыли, мотоциклист свернул с шоссе на ухабистую проселочную дорогу, петляющую между домиками и амбарами. Лихо сделав круг перед домом, остановился.
Мать стояла у крыльца с укоризненной улыбкой: эх, хвастун ты, Вася, хвастун!
А что тут плохого, если Василию хотелось похвастаться — ведь машина-то новая, только три дня как купил в лесном поселке, и домой приехал на ней впервые.
— Ну как, муамо, хорош конь? Тридцать лошадиных сил! Во всей нашей деревне немногим больше лошадей.
В это время дверь распахнулась, и Василию на шею бросилась молодая девушка с толстыми косами соломенного цвета. Широко расставленные большие голубые глаза искрились от радости. Она согнула колени и болтала ногами в воздухе, покрикивая:
— Вася, Вася, наконец-то приехал! А мы тут с утра ждем тебя.
Это была Анни, когда-то маленькая шаловливая сестренка, а теперь…
— Ну и ну, подумать только: наша Анни — врач! Молодец! Поздравляю.
Он схватил ее сильными руками и поднял высоко, как прежде, когда Анни была маленькой. Она визжала, била ногами, ерошила волосы брата.
Вдруг он заметил, что на крыльце стоит еще девушка — стройная брюнетка с темными задумчивыми глазами. Василий осторожно опустил сестру на землю, смутился, стал стряхивать пыль с костюма, а потом не знал, чем вытереть руку, прежде чем подать ее незнакомке.
— Вот мой брат, — спохватилась Анни, — а вот Ирина, та самая, о которой я рассказывала. Моя однокурсница и лучшая подруга. Вот приехала со мной отдыхать. Прямо с выпускного вечера.
— Очень приятно, — протянул руку Василий. — Как вас…
— Так Ирина же, — засмеялась Анни. — Та самая Ирина, моя подружка.
— Я хотел спросить: как по батюшке?
— Ох, боже ты мой! — тараторила Анни, не давая слова сказать подруге. — Как по батюшке? Пять лет учились вместе, а как ее по отчеству, даже в голову не пришло. Ирка — и все.
— Конечно, просто Ирина, — смутилась девушка.
— Врачей положено по отчеству. А пока значит — Ирина. Очень приятно!
Все четверо прошли в комнату. Чисто, светло. Праздничный стол стоял нетронутым. Ждали Василия. Он быстро побежал на берег, помылся и, переодевшись, сел за стол.
— За новоиспеченных врачей! — Василий поднял рюмку с вином. — Благородная профессия. За ваши успехи, подружки!
Лицо матери залилось краской, глаза повлажнели, рука с рюмкой дрогнула. Она подумала, что вот ее дети уже окончательно на своих ногах: сын — инженер, дочь — врач. Она сама — лучшая доярка не только на своей ферме, а и во всем районе. Завтра должна ехать в Петрозаводск на совещание передовиков сельского хозяйства. Кажется, все хорошо. Но Вера… У нее — другая дорога, другая судьба. Что и как с ней?