— Ага, сектант, — подумал я. — Чего ему от меня надо?
Молодой человек говорил тихо, медленно, словно подбирая наилучшие слова. Черные блестящие глаза смотрели на меня в упор, но как-то рассеянно. Он представился проповедником общины адвентистов седьмого дня, и я с интересом прислушался к речи человека, равного мне по должности, но почти вдвое младшего по возрасту.
Узнав, как несправедливо травит меня Ольга Ивановна, и к тому же испытываю материальные затруднения, этот христианин принялся весьма откровенно вербовать меня в секту.
— Я и сам родился в семье православного священника. Закончил десять классов в Ростове и дважды пытался поступить в институт. Но господь удержал от неверного шага: оба раза я провалился на экзаменах. Видимо, была на меня ниспослана кара за то, что я одновременно верил церкви и марксизму.
Потом спаситель снова ниспослал мне испытание: работая на валяльной фабрике, я заболел туберкулезом. В минуту крайнего отчаяния ко мне пришли носители истинной веры — братья и сестры нашей общины. Они помогли мне средствами, и я прочно встал на ноги. Они же помогли мне приобщиться святого духа, после чего я отдал себя служению богу…
— Бесплатно?
— Не кощунствуйте, брат Константин.
Молодой проповедник, как я заметил, непрочь был передо мною порисоваться, показать свое превосходство в благости. В то же время восхищение своей верой у него органически связывалось с деловым расчетом и чистоганом. Предложил мне в порядке безвозмездной помощи солидную сумму.
— У нас хорошо, — сказал он. — Мы будем заботиться о вас до той поры, пока не призовет вас к себе господь.
— Что же, — сказал я, раздумывая, — у православной церкви не так уж много разногласий с ересью: мы исповедуем один и тот же евангельский текст, не так-ли?
Заметив мое раздумье, проповедник осмелел и решил говорить начистоту.
— Если вы так думаете, то мне осталось сказать немного. Мне велено передать вам, что если вам будут приемлемы основы нашего учения, можете рассчитывать быть избранным на должность проповедника одной крупной общины.
— Ну, положим, с вашим учением я знаком.
— Нет. Главное от вас сокрыто в тайне. А главное состоит в том, чтобы умело провозглашать учение в этом мире…
— То есть модернизировать учение, вы хотите сказать, — поправил я собеседника, вспомнив слова отца Николая.
— Вы марксистскую литературу читаете?
— Давно когда-то читал, а сейчас не имел возможности.
— Я, знаете ли, перед каждым собранием почитываю, — продолжал проповедник. — Очень важно не отставать от времени, в котором живешь. Ныне нельзя убедить собравшихся в мудрости божьей, не зная достижений науки и техники. Вот почему, возглашая братьям и сестрам о новых открытиях тайн природы, я всякий раз подчеркиваю веление бога, давшего человеку могучий разум.
— Боюсь, что я не справлюсь с такой методой. Отстал, — откровенно признался я.
— Когда вы носите в душе бога, это не сложно. Я лично делаю так. Захожу в книжный магазин, покупаю брошюрки ученого содержания, дома внимательно изучаю эту литературу и нахожу в ней нередко такое, что помогает мне укреплять веру в господа среди братьев.
Недавно мне попалась в руки книжица о Дарвине — не помню автора. В ней прочел такую фразу, которую произнес естествоиспытатель: я никогда не был атеистом, пока не убедили меня в том жизнь, опыт, практика… В собрании верующих я прочитал только первую часть фразы: я никогда не был атеистом… и видели бы вы, какое сильное впечатление произвела эта фраза на собравшихся.
— Вот оно как! — произнес я с нескрываемым удивлением. А про себя подумал:
— Ничего нового! Обыкновенное шарлатанство выдается за новый курс в вероучении!
Видимо, мое восклицание подзадорило проповедника, потому что с еще большей откровенностью стал он посвящать меня в тайны своего ремесла, считая, и не без оснований, что бояться меня нечего.
Он познакомил меня с тем, каковы указания поступают к нему из адвентистского центра.
— В связи с новым курсом в стране оказывать больше внимания человеку, мы, пастыри верующих, обязаны рассказывать верующим, что мечта о коммунизме всегда исходила из евангельских начал. Но при этом мы не должны отступать от слова божьего, свидетельствующего, что на грешной земле очищение человека, его совершенствование наступить не может.
Враги веры и слова господнего называют нас реакционной сектой, — признал, между прочим, проповедник. — Но лично я не нахожу ничего реакционного в том, что мы верим в воскресение из мертвых и в страшный суд, который совершит над каждым из нас главный судья.