Джинсы, футболки, брючные костюмы…
Да, Лель, ты действительно свой пацан. Вздохнув, я достала из шкафа первую попавшуюся белую футболку, следом вынула любимые «драные» джинсы. А чего, удобные они. Переоделась, собрала волосы в простой хвост, и бросив мимолетный взгляд на зеркало, вышла из комнаты.
— Лель, — уже в прихожей меня снова окликнула Алька. — Ну ты хоть сегодня ночевать вернешься?
— Не знаю, Аль, — пожав плечами, я схватила с тумбы сумочку и ключи, и уже было собиралась покинуть квартиру, когда меня вновь остановила Аля.
— Нет в тебе гордости, Лель, — в ее голосе отчетливо звучали осуждающие нотки.
Она права, конечно, и правильно все говорит, только что мне от этой правды.
Я и сама все понимала, понимала и продолжала быть удобной Лелькой. Лучшим другом и жилеткой, в которую всегда можно поплакаться.
Глава 2
Леля
До жилища Олега я добиралась добрых сорок минут. Пока ехала, проклинала все на свете, — машины, водителей, проклятые сигналы, долбящие мозг, идиотов пешеходов, то и дело стремившихся проскочить на красный. Двадцать первый век на дворе, цивилизация, мать вашу, а люди как были дебилами, так и остались.
К тому времени, когда я наконец добралась до дома лучшего друга, злость во мне не просто бурлила, нет, они лилась из меня кипящей лавой. И не последнюю роль в моем состоянии сыграл Никольский, куда же без него. По дороге я сделала еще несколько неудачных попыток дозвониться до этого алкоголика-самоучки, ругая себя за собственную бесхребетность.
Слова Альки набатом стучали в голове, никак не желая покидать мою несчастную черепную коробку и, наверное, мне стоило задуматься над сказанным. Как ни крути, а Аля права — у меня нет гордости. Однако умом я все понимала, сама не раз, и даже не два задумывалась над своими ошибками, сотни раз прокручивая в голове возможные сценарии. Мне всего-то нужно было положить на стол заявление об увольнении — Олег бы его подписал непременно, — и уехать, просто уехать подальше отсюда, подальше от него, чтобы не рвать себе душу при каждой встрече, чтобы не улыбаться через силу, когда горит душа, и отпустить наконец прошлое, перелистнув эту страницу моей биографии. Да, умом я все понимала, в вот сердцем…
Подъехав к дому, я припарковалась, и глубоко вздохнув, вышла из машины. Оглянувшись по сторонам, я заприметила машину Олега. Значит дома, уже хорошо. Еще раз бросив взгляд на знакомый автомобиль, стоявший на противоположной стороне стоянки, я, стуча каблуками и приосанившись, гордо потопала к подъезду.
— Лелечка, здравствуй, — у самого лифта меня окликнула Зинаида Степановна, — соседка Олежи.
Старушка — божий одуванчик, милейшей души человек.
— Здравствуйте, Зинаида Степановна, — повернувшись, я поприветствовала старушку. — Вы все тяжести таскаете, давайте я вам помогу, — кивнув на набитые до самых краев пакеты, я подошла к женщине, протягивая к пакетам руки.
— Ой, нет, что-ты, Леля, они не тяжелые совсем, Бог с тобой, и вообще тебе тяжести носить нельзя, это я бабка старая, а ты молодая, беречь себя должна, — покачав головой, старушка одарила меня своей теплой улыбкой.
— Глупости, давайте-давайте.
Мне все же удалось отвоевать у Зинаиды Степановны ее ценный груз.
Поднявшись на нужный, я донесла пакеты до квартиры старушки и, оставив их в коридоре, уже было собиралась попрощаться, когда и Зинаида Степановна меня остановила.
— Лель, ты долго-то с ним возиться собираешься? — огорошила меня старушка.
Свались на наши головы метеорит, я бы так не удивилась.
— Вы о чем? — сделав вид, что ничего поняла, я удивленно выгнула бровь и посмотрела на соседку Олега.
— Ну ты мне-то не рассказывай, это Олег вон слепой, а я жизнь прожила, меня не обманешь, — она улыбнулась хитро, сверкнула испытующим взглядом, и, облизнув сухие губы, добавила: — ты, Леля, о себе подумай, а о нем пусть его краля думает, — при упоминании Лизочки, лицо старушки в буквальном смысле перекосило, словно само упоминание о девушке Олега было ей неприятно.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Зинаида Павловна, мы с Олегом просто друзья, — я улыбнулась уголками губ, отвела взгляд в сторону.
— Лелька-Лелька, тебе бы мужика хорошего, — она вздохнула тяжело, покачала головой, — может чаю? У меня там шарлотка есть, — наконец перевела тему старушка.
— В другой раз, Зинаида Павловна, а сейчас мне пора.