Весьма любезный призрак
«Предчувствие меня томило", - вертелось в голове у Анны, - "предчувствие меня томило"...
Откуда это? Какая-то знакомая фраза...
А, ну да. Это же Пушкин – Моцарт и Сальери? Нет-нет, там не предчувствие, а бессонница... Бессонница меня томила.
Но Анну томило именно предчувствие.
Как только утром за мужем закрылась дверь, Анна уже знала, что попытается вызвать дух покойного Бергмана и узнать хоть что-то. Но – странное дело! – ее, всегда бесстрашную, беспокоило смутное ощущение опасности...
Положив руки на доску и мысленно собравшись, она прошептала:
- Дух Виктора Бергмана, явись мне... Дух Виктора Бергмана, явись мне...
И тут же легкий ветерок, пронесшийся по комнате, пошевелил ее кудри. Не без робости она открыла прижмуренные глаза...
Перед ней сидел призрак мужчины весьма приятной наружности. На вид он был вполне безвредным; смотрел на нее любезно. Короче, ничего подозрительного Анна не увидела...
- Кто убил вас? – прошептала Анна.
- Не понимаю, о чем вы, - отозвался дух Бергмана с милой улыбкой. – Однако я счастлив встретить здесь даму, которая интересуется мною...
Похоже, дух покойного вовсе не собирался увидеть трагического аспекта в происходящем. Подойдя к столу, он провел полупрозрачными пальцами по томику с надписью «Posthumous Papers of the Pickwick Club».
- Вы читаете по-английски? - благожелательно осведомился он. – Как приятно, однако, увидеть в наше время хорошо образованную юную леди...
Затем он уставился на Анну тем особенным, глубоким, очень мужским взглядом, выражающим благосклонное одобрение. Взгляд этот, безусловно, должен был бы польстить любой девице и возвысить ее в собственных глазах.
Анне уже и неловко было спрашивать Бергмана о том, кто его убил: разговор приобретал характер несомненного флирта... но дело есть дело.
- Так вы не имеете догадок о том, кто мог бы желать вашей смерти? – спросила она, стараясь придать серьезную интонацию голосу.
- О! Вокруг меня так много завистников. Люди жестоки к тем, кого ощущают выше себя, - Бергман обольстительно улыбнулся. – Мне почему-то кажется, - шепнул он доверительно, - что вы и сами с этим сталкивались... и много раз... не так ли?
Анна промолчала, слегка нахмурившись. Судя по всему, Бергман решил сразу разделить весь мир на «мы – которые небожители, и это нас объединяет» - и всех прочих...
- Вы не такая, как все, - прошептал он почти интимно. – Я сразу почувствовал это; вы – одна из немногих, способных понимать мужчину, возможно – единственная...
- А другие дамы вас не понимали совсем-совсем? – заинтересовалась Анна.
- Не будем о других, - совершенно особым, привораживающим взглядом он смотрел ей прямо в глаза, - что мне до них, когда рядом со мной та, которую я всегда искал? Когда после стольких испытаний, уготованных мне жизнью...
- Какой ужас, бедненький, - в тон ему, наполнив голос драматическими интонациями, отвечала Анна. – Я уже поняла: вы - израненный гонимый принц, и только по-настоящему хорошая девушка, совершенно исключительная и неповторимая, может вас исцелить и воскресить к жизни своей Настоящей Любовью... не так ли?