– Разумеется…
Они ещё долго сидели, болтая обо всём подряд, а потом разъехались в разные концы Москвы. Васька с Гошей заглянули в аптеку и скупили все тесты для определения беременности. На всякий случай. Им не терпелось узнать, поэтому спать легли рано, но, как обычно в таких случаях бывает, не спалось.
– Вась, давай контрольный, – хитро улыбнулся Гоша, притягивая жену к себе в постели. Она полюбила спать без футболок, и это всегда вызывало бурю эмоций и всплеск желания. – В лечебных целях.
– Гош, это такой кайф. Никаких прокладок, – замурлыкала Васька и потянулась, млея от ласки. По коже пробежали знакомые мурашки – предвестницы наслаждения.
– Вась, помолчи. Я работаю над созданием шедевра, – засмеялся Гоша, щекоча ухо дыханием. Его руки проворно ласкали податливое тело, заставляя двигаться навстречу удовольствию. Губы соблазняли скользящими поцелуями.
– Да, – выдохнула Васька, отдавая всю себя без остатка.
Ночь пролетела незаметно, а утром молодая жена стремительно унеслась в ванную, но не успела там закрыться, потому что Гоша оказался проворнее.
– Я так не могу. Выйди, – смущённо попросила она, желая отвоевать личное пространство. – Твоя помощь не потребуется.
– Ладно, но я буду за дверью, – недовольно забурчал Аллигатор, понимая, что его выгоняют из собственной ванной, но всё-таки вышел и прикрыл дверь. Любопытство снедало. Он отстукивал ногой секунды и волновался. Для него зачатие было делом чести и мужской гордости. – Долго ещё?
– Заходи…
Он понял всё сразу и засиял ярче солнышка. Васька сидела на крышке унитаза и держала в руках сразу три результата и все приятно полосатенькие в двойном размере. Гоша подхватил её на руки и закружил, а потом потащил в душевую кабинку, включил тёплую воду и забылся от счастья и восторга.
– У нас будет Джорджик, – засмеялся он, выливая Ваське на голову шампунь.
– Или Джорджия, – парировала она, позволяя вымыть свои длинные роскошные волосы.
– Угу, – ответил Гоша, впиваясь в её губы жадным поцелуем. Мыльная пена стекала по женскому телу, вызывая ураган эмоций.
Васька не возражала против любви, которая спасала и защищала, дарила счастье и силу. Будущие родители решили умолчать о радостном событии, дабы сохранить тайну для двоих. Через две недели они стали свидетелями на свадьбе Сэма и Тони. В этот раз в ЗАГСе присутствовали родители, и всё было, как полагается, чинно и благородно. Потом в кафе все дружно кричали «Горько», поздравляли молодых, много шутили и намекали. Среди всех гостей лишь Васька да Гоша смотрели трезвыми взглядами на веселье. У них продолжался медовый месяц, плавно перетёкший из сентября в октябрь и норовивший не останавливаться на достигнутом.
– Не жалеешь, что у нас не было свадьбы? – спросил Гоша, когда вывел Ваську подышать свежим воздухом на балкончик кафе.
– Не знаю. Белое платье и всё такое – здорово. Фей-крёстный решил за нас, и я благодарна ему. Кто знает, пришли бы сами к этому или нет?
– А я хотел бы тебя увидеть в белом платье, с жемчужинами в волосах. На груди переливалось бы колье. Я бы украл тебя и подарил неземное блаженство, – мечтательно сказал Гоша.
– Можешь украсть сейчас. Не возражаю. Я устала, Гош. Поехали домой…
В Москве они прожили два счастливых месяца, а потом засобирались в деревню. У Васьки начал расти животик, который непременно хотелось скрыть от людских взглядов. Она не была суеверной, просто желала, чтобы маленькое счастье принадлежало только двоим. Ну, может быть, троим. Всё-таки фей-крёстный так старался, соединяя две жизни в одну. Мизинчик удивился, когда в начале декабря безумная семейка вернулась в дом-гараж.
– Чего в Москве не сиделось? Летом бы приезжали, когда тепло, – удивлялся он, помогая выгружать вещи. – Сейчас потянутся к тебе, Васька, все, кто не успел переобуться.
– Мастерская временно закрыта, – жёстко сказал Гоша, не дав жене раскрыть рот. – И не спорь, дорогая.
– Не буду, – она расплылась в улыбке и потянулась за поцелуем. Беременность сделала ещё более ласковой и влюблённой, нуждающейся в заботе и внимании.
– Умница, – Гоша чмокнул её в губы.
– Ребята, вот сейчас медленно и внятно. Что происходит? – занервничал Мизинчик. Он не узнавал крестницу, которая стала мягкой и покладистой.
– Мы беременны, – шепнула Васька, с обожанием глядя в глаза мужу. – Кто-то станет дедушкой.
– Любимки вы мои, – расплылся в блаженной улыбке Мизинчик и обнял сразу двоих. – Эх, заживём!
– Это тайна, – немного спустил его на землю Гоша.
– Согласен. Но рожать поедете в Москву. Наш роддом – это что-то, – сразу настроился на будущее фей-крёстный.