Шут идет по следу
* * *
Площадь Трубадуров не была главной в Грандере – первейшем из городов южного королевства Мар. Однако именно здесь жизнь текла особенно бурно. Тут имелись торговые ряды, где можно было найти всё: от портняжной булавки до исполнителя некоего поручения, о котором властям лучше было не знать. И этот товар предлагался так же открыто, как и зелье от прострела в пояснице.
Вокруг площади раскинули свои хмельные сети всевозможные питейные заведения, которыми не брезговала и знать, желавшая провести время без привычной чопорности. Одевались в таких случаях дворяне попроще, скрываясь под серыми плащами и масками. Правда, этим они здорово напоминали тех самых исполнителей неких поручений… ну, вы уже поняли. Потому городские стражи, любившие заглянуть на площадь Трубадуров ради легкой поживы, зачастую обходили стороной плащи и маски, что неизменно радовали и дворян, и головорезов.
Впрочем, страже было, кого ловить. Карманники и мелкие воришки вертелись между торговыми рядами, мелькали в толпе зевак и покупателей, заглядывали в лавки и трактиры, и услышать вопль: «Держи вора!» - можно было столь же часто, как и крики зазывал или игру бродячих музыкантов, чья музыка лилась со всех сторон, порой создавая невообразимую какофонию, от которой спасал лишь гул человеческих голосов, не смолкавший до самой ночи. Так что и воров, и увеселений на площади Трубадуров было в изобилии.
И на одно из таких представлений смотрела девушка, которую можно было бы принять за паренька. На ней был надет потрепанный мужской костюм и стоптанные башмаки. Волосы девушки были острижены до плеч, еще более усиливая схожесть с юношей, но прелесть свежего личика могла принадлежать только девице. У нее были удивительные глаза, способные поспорить своей синевой с морем, омывавшим берега Мара. Но устремлены эти глаза сейчас были на пухлощекого булочника, не сводившего сального взгляда с танцовщицы, крутившейся перед ним уже несколько минут.
Девушка стояла, скрестив на груди руки, и потягивала носом. Вряд ли можно было назвать запах, витавший в воздухе, приятным, но девица в мужском наряде вдруг прикрыла глаза, и на лице ее отразилось наслаждение, будто она учуяла невероятный аромат. Оборванка тряхнула волосами и развернулась вправо, окончательно потеряв к булочнику интерес.
Неслышимый остальными запах вел девушку мимо ряда с пирожками и сладкими водами, но сейчас она совсем не обращала на них внимания, даже не сглотнула ни разу, хоть в животе ее был пусто с самого утра.
— Я тебя чувствую, — прошептала девушка. — Ты уже рядом, и я тебя найду…
Она вывернула к одному из трактиров и обвела взглядом тот кусок площади, к которому ее вел запах. Сейчас он стал особенно сильным, и девушка удовлетворенно хмыкнула, заметив мужчину в дорожной одежде. Будь на нем серый плащ и маска, они бы всё равно не смогли обмануть наметанный глаз. Перед ней был загулявший аристократ – на это ясно указывали дорогие сапоги, хоть и покрытые слоем пыли. Да-а, тут было чем поживиться. И это что-то манило воровку ароматом золота.
Облизав губы, девушка подошла ближе. Она быстро оглянулась, отыскивая взглядом спутников аристократа, но даже если они и были, то не рядом. И воровка решилась. Она снова прикрыла глаза, отыскивая местоположение того, что привлекло ее внимание, а затем, ускорив шаг, обошла мужчину и устремилась ему навстречу. Тот шел, покачиваясь, к известной лишь ему цели.
— Осторожно! — воскликнула девица, налетев на пьяного аристократа.
Он машинально обхватил девушку за плечи, и ее руки нырнули под плащ.
— Ты кто? — подозрительно спросил аристократ.
— Прохожий, который спешит по своим делам, — сердито ответила воровка, пряча в карман штанов вожделенную добычу. — А вы стоите на пути и мешаете. Отпустите!
Мужчина отстранился, не выпуская ее из рук, и кривовато ухмыльнулся:
— А ты девка. И пригожая… Идем со мной, дам серебрушку, а если порадуешь, то и золотой.
— Вот еще, — фыркнула девушка.
Она с силой наступила аристократу на ногу. Тот охнул, и воровка выскользнула из ослабевших на мгновение рук, а еще через мгновение она припустила под хохот дворянина, еще не понявшего, что он только что лишился нечто большего, чем серебрушка или даже золотой.
Уже скрывшись в одной из узких улочек, ведущих от площади, словно ручейки от озера, воровка остановилась. Она бросила взгляд назад и сунула руку в карман, а когда вытащила то, что украла у пьяницы, на ладони ее лежала подвеска: розовый камень в форме капли в золотой оправе. Камень переливался бликами от голубоватого до насыщенного фиолетового, и это был так красиво, что девушка залюбовалась игрой граней. После снова потянула носом и, охнув, спешно спрятала свою добычу в карман – от подвески разило магией.