Пролог
Потеха колдунов: Адаптация
«Полет соловья сквозь призрачный мир»
(авторский черновик)
Студеный ветер дул с моря. Они стояли на самом краю уступа: женщина, обнимающая девочку, и росомаха.
Женщина была немолода и отличалась высоким ростом. Ее красноватые густые волосы падали волнами на рыжую меховую безрукавку, надетую поверх расшитого рунической вязью сарафана. Иногда отдельные пряди поднимал ветер, и они словно вспыхивали осыпающимися искрами. На длинной точеной шее красовалось ожерелье с крупным рубином посередине, в ушах – серьги-голубцы, на ногах – кожаные сапожки, украшенные мудреным узором.
К женщине прижималась крошка лет пяти. Ее худобу не скрывала даже белая шубка и в тот же цвет вязанный берет, из-под которого выбивалась черная как смоль коса. В лукавых темных глазенках не было ни тени страха, лишь удивление. Казалось, малышка вот-вот сотворит какую-нибудь шалость.
Рядом вертела мордой черная росомаха. В полроста девочки, с пушистым хвостом и дугообразно изгибающейся спиной. Несмотря на то что из ее пасти выглядывали убедительные в своем размере клыки, а крючковатые когти были впечатляющих размеров, ни женщина, ни девочка не обращали на нее особого внимания. Вернее, относились к ней, как относился бы хозяин ньюфаундленда к своему питомцу: с властным уважением.
Внизу бликовал на солнце узкий проход фьорда. Склоны окрестных сопок радовали глаз сочными [осенними] красками: зеленью сосен, желтизной берез, багрянцем кленов. От скалы вверх, в горы, шла расщелина, откуда пока еще неслось журчание воды. А там, почти под самыми небесами, сверкали шапки вечных снегов. Впрочем, их белизну портила увеличивающаяся с каждым днем чернёная луна – то ли ленивая комета, то ли ожившее проклятие.
– Мальва, зачем ты съела Черного кота? – простуженным голосом спросила женщина.
Росомаха тявкнула и тут же пристыженно отвернулась в сторону.
– Он прожил сотню лет и подавал большие надежды.
– Но он царапался! И ябедничал! – вступился за зверя ребенок.
– Варвара, и ты туда же, – с осуждением произнесла женщина. – У кота было свое предназначение, а теперь осталась только история.
В этот момент в воды фьорда вошел драккар. На его форштевне в застывшем крике раскрывала клюв резная голова орла, по размеру больше подходящая дракону. Тридцать пар вёсел одновременно опускались и поднимались, будоража спокойную гладь залива. Громадный прямоугольный парус в золотистую полоску то рвал снасти, то безвольно обвисал.
– Ты же знаешь, моя девочка, что должна ему понравиться?
– Да, Пелагея, я обязательно понравлюсь ему! – немного капризней, чем дозволялось, ответила Варвара.
– Вождь Рерик вскоре позна́ет воплощение. Зазеркалье коснется его души. И очередной пришедший станет тем героем, кто обрушит существующий миропорядок, не устыдится обагрить свой клинок кровью и в ком не будет ложных моральных устоев. Материк содрогнется от поступи его воинов. А ты будешь его любимицей! Его знаменем!
Росомаха вздохнула, широко раскрыв пасть. Людское интересовало ее мало. Зато запах свежеразделанной рыбы интриговал, и она ждала лишь разрешения, чтобы проверить источник этого запаха.
– Вот еще, – вскричала Варвара. Она отбежала от Пелагеи и подставила лицо ветру. – Я вырасту в лучшего воина Архипелага! И тогда найду и убью своего отца! А потом всех тех, кто обидел мою мать. А Рерик… Пусть он просто не мешает мне.
***
… Где-то под Тверью, в ста шестидесяти километрах от Москвы.
На длинной стене коридора портреты маслом (все размером три на два метра): Рэймунда Курцвейла, Альберта Эйнштейна, Стивена Хокинга и Фреда Чемберлена. Не репродукции, авторские работы с обилием темных тонов. Освещены резкой ксено́новой подсветкой. Над Стивеном лампа нервно мерцает. Остальное пространство погружено в гнетущий полумрак.
Коридор утыкается в стеклянные раздвижные двери шлюза. Слышится треск дозиметра.
За шлюзом – зал без окон с белыми стенами и таким же белым потолком. Несколько решеток приточных установок между яркими круглыми светодиодными светильниками, по низу – прорези вытяжки. В углах – настенные ультрафиолетовые облучатели. Пол устлан светлой матовой керамогранитной плиткой. В центре зала стро́енные тумбы, внешне похожие на душевые кабины. Сквозь прозрачные дверцы видно, что внутри они заполнены зеленоватой вязкой жидкостью. На стекле черным нанесено название известного производителя.