Из рук рядом стоящей дроуки она взяла варган – инструмент северных народов, таких как ванианцы. Варган сам по себе очень маленький, состоит из язычка, по которому наносится удар ладонью или пальцами. Инструмент она вставила в рот, ведь полость служит резонатором, удерживая внутри тот объём воздуха, который необходим для игры. А скорость вдохов и выдохов изменяют тембр звучания. Обычно варган используют шаманы для ритуалов, но эта девушка явно не собиралась отдавать дань предкам.
Она резко встала, вскидывая руки вверх. Языки пламени над её головой выпрямились по струнке. Барабаны вступили первыми. С каждым ударом звук всё нарастал и нарастал, пока резко не затих. И новый аккорд взяла золотая эльфийка. Она быстро дула в варган, покачивая бёдрами. Языки пламени следом за хозяйкой двигались в такт мелодии. Они извивались будто змеи.
Сзади беловолосой эльфийки появились и другие. Женщины с тёмными волосами встали позади неё. Их животы были открыты, а грудь прикрывало мелое одеяние. Широкие штаны доставали до щиколотки, но по бокам был разрез до бёдер. Они двигали ногами в такт быстрому звучанию бубнов.
Мужчины изредка кидали на танцовщиц смущённые взгляды. Они быстро смотрели на прекрасных эльфиек и отводили тёмные глаза.
Хьердис танцевала с братом на пару, под народные инструменты дроуцев. Те к разгару веселья принесли барабаны и бубны. Музыка была очень громкой, от чего тряслись небольшие строения. Дроуки запевали песни, некоторые, конечно, лучше стоило и не знать. Хардгерд не согласился бы на это, если бы не было Хьердис. Любовь к сестре его настолько сильна, что он готов пойти на всё, чтобы уберечь девушку. Спустя столько лет они вновь смогли повеселиться. Айирин росла вместе с ними на улицах Крата. Она была с ними, когда в город пришла болезнь. Девушка всё ещё помнит, как тогда защищал Хардгерд сестру.
Хэммин сейчас распивала хмель с какими-то старушками, играя с ними в шоги. Компания хохотала над ней, дурача девушку в партиях. Та лишь пару раз завывала протяжное “Эй, это не тут стояло, ты меня за дуру не держи”. Старухи на это лишь посмеивались, но фигурки ставили на место. Перед каждым ходом Хэммин задумчиво тёрла подбородок, подбирая стратегический план. Пока из трёх игр три поражения.
Эйрни играла с детьми. Живя столько лет среди страха, она наконец смогла подружиться хоть с кем-то. Те играли в салочки, бегая по всей деревне. От такой картины Айирин наконец смогла улыбнуться. На душе стало тепло, а хмельной напиток лишь повышал градус.
– Тут не занято? – спросил Инго, держа в руках глиняный кувшин с напитком. Девушка отрицательно покачала головой и сделала глоток. Парень подсел рядом и плеснул ей в кружку содержимое кувшина.
Они сидели чуть дальше ото всех, до них почти не доносилась музыка и шум веселья. Прошло пару минут прежде, чем Айирин решилась на разговор.
– Может хватит? – сказала она, сделав глоток. Девушка сильно поморщилась, ведь там было что-то крепче хмеля. Стакан беловолосая передала Инго.
– Что именно? – спросил он, забирая из мозолистых пальцев напиток. Парень также выпил содержимое и поморщился. За раз такую дрянь было выпить трудно.
– Ненавидеть её.
Инго опустил взгляд. Какое-то время он просто крутил стакан в руках, а после передал его подруге. Та взяла его и тоже начала теребить. Этот разговор давался трудно обоим. Айирин выводила ботинком странные узоры на земле, а Инго снял очки. Сейчас он был напряжён как никогда.
– Неужели это настолько видно?
– Плохая актёрская игра, – пожала плечами Айирин. – Эмоции всегда давались тебе трудно.
– Ты же сама знаешь, что это было не всегда.
Айирин взяла выпивку у него из рук и плеснула в стакан. Она смотрела на ночное небо, мысленно читая молитвы, в которые она так не верит… Её пепельные волосы развевал холодный ветер, из-за чего пару бусин, вплетённых местными, бились друг об друга. В ночи горели два глаза Ллос, которые оставались ещё человеческими. Они пылали так яростно, словно перед ней стоял человек, казнивший её в ночь.
– Ваш народ больше не практикует бичевание. Пора бы уже забыть, – девушка сделала короткий глоток и отдала стакан.
– Каждое моё движение несёт отголоски этого ритуала. Думаешь, это можно забыть?