Это чудовищная ошибка! (1.2)
Страшно как-то наблюдать за несущимся за тобой отрядом бравых солдат в алебастровых доспехах с алебардами наперевес. Возглавляет этот самый отряд та самая эльфийка, крича нам в след:
- Эндарилиас, сынок, подожди! Брось человечку - ты же испачкаешь эффольский шелк!
Заставшие эту картину эльфы в белоснежных нарядах провожали нас с распахнутыми на пол лица глазами. Лично бы я отдала приз за самую шокированное лицо вот той блондинке... хотя он тут все блондины... Сказала бы в белом платье - так они тут все в белом! Но она единственная, кто присоединилась к погоне. Еще пару шагов и догонит же!
- Эндарилиас, свет души моей! - всхлипнула эльфийка, протянув руки к его спине почти коснувшись. - Зачем тебе это грязное низшее существо? Я согласна...
С чем она там согласна узнать не удалось - словно ужаленный Дарий быстрее припустил по длинному белоснежному коридору. Застывшее отчаяние на ее прекрасном лице я не забуду никогда.
Тьфу ты! Они не знают других цветов кроме белого и золотого? В глазах уже все смешалось от обилия этих цветов. Белые стены сливались бы с полом и потолком, если бы не ярко-золотые плинтуса. От обилия белого спасали только серые "трещины" на мраморной плитке пола. Даже эльфов в белых одеяниях я вижу стоит им повернуть головы в нашу сторону.
Дарий с ноги открыл высокие резные, опять же, белые с золотой лепниной двери. На мгновение меня поставили на ноги, но лишь для того, чтобы закрыть эту дверь сначала на засов, затем просунуть между витых позолоченных ручек копье, а для верности наложить какую-то магическую пентаграмму. В дверь безуспешно долбили кто кулаком, кто древком оружия.
- Алена, - протянули мое имя, роняя голову на мои дрожащие плечи, - прости меня, хорошая моя.
Горячие губы прикоснулись к холодной коже посылая по телу разряды. Там, куда Дарий касался нежными поцелуями, все горело огнем, от тепла которого я вмиг согрелась.
По входной двери пошли трещины и сыпались щепки, а пентаграмму охватил белый огонь. Но сейчас это казалось таким несущественным. Весь мир сомкнулся до этих осторожных прикосновений мягких губ.
От звона разбитого стекла я вздрогнула приходя в себя. Дарий бросил раздраженный взгляд на осыпающуюся миллиардом искринок пентаграмму. Вновь подхватив меня на руки, он скрылся за маленькой неприметной дверью. Мы оказались в огромной каменной комнате. Тут тебе и бассейн с кристально голубой водой, и несколько деревянных и каменных ванн, на полочках стояло множество разных по цвету и размерам баночек.
- Ты испачкалась, - ответил на мой немой вопрос и вытер грязь с мой щеки, еле касаясь кожи.
Кончик длинного пальца осветился ярко-красным светом и в бадье мигом закипела вода.
- Сварить меня хочешь, остроухий?! - взвизгнула я, вырываясь из крепких рук.
- Она не горячая, Аленушка! - эльф попытался воззвать меня к разуму. - Температура в самый раз для твоей нежной кожи.
Меня осторожно опустили на каменный пол. Он взмахнул рукой и на двери возникла такая же пентаграмма.
- Дарий, - осторожно начала я, увидев мечтательно-похабную улыбку на его лице, - ты что задумал?
Эльф наигранно размял плечи и шею с той же лыбой на довольном лице.
- Помнишь нашу первую встречу, Аля? - он медленно наступал.
- Такое не забудешь, - сипло произнесла я, отступая назад.
Его шаг на меня - я делаю шаг от него.
Улыбка на мужском лице стала более хищной, что ли. У меня от нее все внутри замерло от страха.
- Должок вернуть не хочешь, - эльф призывно заиграл тонкими бровями.
- Какой? - вздрогнула я, когда почувствовала пятой точкой подогретую вану.
Мужские руки оперлись о бортик каменной ванны, отрезая любые пути к отступлению одной испуганной человечки.
- Ты видела меня голым и, согласись, с твоей стороны нечестно лишить меня такого удовольствия.
У меня брови на лоб полезли, утягивая за собой глаза, от его слов, излишней самонадеянности и наглости.
- Только попробуй, - прошипела в его довольное лицо.
- Уже! - радостно пропел эльф, касаясь моей грязной походной футболки.
Розовая ткань осыпалась лепестками цветов. Занесенную для пощечины руку ловко перехватили, чувственно поцеловав каждый пальчик. Эта нежная пытка отвлекла меня от еще одного маневра по превращению моей одежды в цветочное бедствие. Пунцовая от смущения я пыталась сохранить достоинство в любимом комплекте нижнего белья. Дарий замер на мгновение, рассматривая в кружеве белья мою грудь.