Я зашипел от боли, завелся еще сильнее и просунул одну руку между нашими сплетенными телами. Быстро сжал грудь, огладил впалый гладкий живот и направил ее еще ниже.
- Как тебя вообще угораздило опозорить семью?.. - пропыхтел я между делом. - С таким-то желанием защитить свою добродетель?
- Тогда все было иначе... - девчонка обмерла, разрываясь между двумя порывами: стеснительно сжаться или, наоборот, раскрыться навстречу ласке. - Я вас любила и хотела...
- А сейчас? - погрузил пальцы в бархатистую влажность ее лона.
- Ненавижу, - выдохнула она, запрокидывая голову и закусывая губу. Получилось скорее страстно, нежели брезгливо. - И н-н-не хочу...
Врушка. Какая же ты врушка, Амелия!
- А зачем ВЫ тогда... - девушка зажмурилась, предчувствуя самый тяжелый и вместе с тем приятный момент. - Зачем воспользовались мной, если ничего не чувствовали?
- Потому что любил, - я стиснул зубы, стараясь войти в нее медленно и осторожно, и все равно теряя контроль и судорожно врезаясь в разгоряченную мягкую плоть.
- Лжете! А-а-ах! - девушка вскрикнула и вцепилась ногтями мне в плечи.
- Любил. Просто еще не знал этого...
Когда наш второй "первый раз" подошел к концу (слишком уж быстро, чего я и опасался), Амелия, тяжело дыша и еле отдирая себя от враз отсыревшей простыни, поползла по направлению к краю кровати.
- Ну, вот и все...
- Как это все?! - я мигом вышел из удовлетворенного ступора и перегородил ей дорогу. - У нас еще этот... "Затаившийся тигр" не освоен! И "Бутон лотоса"!
- А-А-А-А-А!!!
В постели Амелия кричала очень громко.
Все-таки я правильно сделал, что отпустил слуг.
1. Святотатец
Чем непорочней создание, тем сильнее хочется его опорочить. С Амелией это правило сработало дважды, что бесконечно удивляло и вызывало подспудное чувство вины.
- Ты не передумала? - я опустился на колени, чтобы удобнее было избавлять ее от одежды.
- Н-н-нет.
Пять крохотных неподатливых пуговиц на штанах. Миниатюрные, почти игрушечные мужские ботинки, узкие стрелки брюк. И тончайшие кальсоны, еще оставшиеся на ней - так много препятствий, отделяющих меня от желаемого. Такая медленная сладкая пытка, на которую я сам же себя и обрек: она разделась бы и самостоятельно, но мне хочется приложить руку к этому почти что священному действу.
Амелия горестно вздыхала, закатывала глаза, но не сопротивлялась. Ну прямо бедная невинная лань, принесшая себя в жертву похотливому монстру... И рада чего такие мучения? Ради того, чтобы я перестал донимать тебя своим назойливым вниманием? Бред. Либо я и близко не понимаю женщин, либо ты все еще неравнодушна ко мне, милая. Просто скрываешь.
- А так и не скажешь... Трясешься, как агнец перед закланием.
- Не смотрите, если не нравится! - огрызнулась Амелия, и нос, по которому минутой ранее врезали изящной летящей стопой, снова зассаднил, вселяя в меня неуверенность. Конечно, глупо было ожидать от нее любезностей после того, что я натворил, но происходящее совсем не напоминало начало чудесной "ночи любви", которая представлялась мне в грезах.
Признаюсь, я не отказался бы от поддержки в такой сложный момент. Хотя бы моральной. Первая близость - дело волнительное (если планируешь после нее продолжать общение). Нужно не упасть в грязь лицом и показать себя лучшим любовником, чем являешься на самом деле... Найти баланс между собственными изощренными порывами сердца и желанием не напугать и так уже дрожащую от страха (или ненависти?..) девчонку. А я все больше терялся и все меньше представлял, как буду соблазнять такую неприветливую и холодную особу. Пытался сообразить, как быстро и правильно раздеть женщину, хотя стоящая передо мной леди была одета в мужское...
Сколько у меня вообще не было секса?.. Вечность, наверное. И так ли я хорош в постели, чтобы привязать к себе любимую за одну единственную ночь? Амелия вон уже фыркает. Сомневается.
- А чего вы волнуетесь? Просто обратитесь к своему богатому опыту и поступайте, как всегда в таких ситуациях поступаете, - заявила она.
Опыту... Да. Сколько не обращаюсь, ничего в памяти не всплывает - будто я девственник, а не известный ловелас. Вместо богатого прошлого - чистый лист: бери меня, Малек, и пиши все, что захочешь... Только и остается, что "работать" на голом энтузиазме. На неуверенных, инстинктивных движениях юных любовников, не знакомых с техниками или позами, зато вовсю желающих дарить и получать удовольствие.