– Эй, чего молчишь?!
Слава погладил старый сенсор, принесенной мамой на днях. Та, бережно закутав его в потертый подол платья и повязав поясом, вручила сыну: «С днём рождения, Славочка!». Мальчик до сих пор помнит её морщины, чуть вздернутый нос и растянутые уголки губ с ямочками на щеках.
– Я к кому обращаюсь! – подросток пнул его в бок, отталкивая к дороге.
Слава взглянул на крикуна так, как мёртвая рыба смотрит на заносящийся над жабрами нож:
– Игорь, фо-первых, это песня 21 века…
– Мне то какое дело?!
– А мама фчера умерла на стройке. Они сказали, что кто-то заберёт меня. И решит, куда отправить.
– Упала с верхнего круга города? – Игорь разом присмирел. Подошёл, плюхнулся возле него, – Ты… это… соболезную, что ли. Эм… Слав, ты ж знаешь, что у нас в посёлке много могил. Мои братья умер так. Старший шестерёнки перекручивал, а они на внешней стене города, ну и… упал. Второго заставили чинить внутреннюю поломку, а когда закончил, механизм его внутри так и раздавил, – он боязливо глянул вдаль, – Папа, когда выпьет, проклинает механические города до утра... А… Это… Заберут куда хоть?
– Не знаю, – Слава опустил ладонь в сухую землю, зарывшись пальчиками в трещины. Другой же включил сенсор.
«Весна, весна, на улице опять весна,
А пацанам соседским, как и мне, не до сна. Коты, коты орали за окном скоты,
Рвали на куски мне душу, где же ты, где же ты...»
– Э, ладно, слушай своё старье! Разрешаю! – Игорь нехотя уставился на проигрыватель.
Мальчики недолго куковали в одиночестве.
Слава напевал себе под нос, когда с холодным ветром перед ним возникла розовая юбка в клеточку. Задрав голову, ребёнок увидел белые рюшечки, бледно-красную кофточку и два карминовых бантика на волосах. Девчушка на вид была не старше его и смотрелась чересчур ухожено для посёлка бедных строителей.
«Она, она, она меня с ума свела,
Она, она покой и волю забрала,
И почему так сладостно от боли,
Позабыл я все пути, потерял пароли…»
– Не слушай его, – маленькая красавица тряхнула хвостиками, – Мне нравится песня!
Слава сразу приосанился, громкость убавил. Не зная, как лучше ответить сие неземному созданию, он неловко выпалил:
– Мама говорила, что только свинки розовые! – и глупо уставился в её бледно-зеленые глаза, так напоминающие разбитое стекло.
«Ну что особенного в этой не пойму особе?
Я ничего с собой поделать, не способен,
Не знал я, что к беде такой не приспособлен,
Да уж, таким как я, не дают премию Нобель…»
– Кого ты назвал свинкой?! Я Валя Фолиант! А мой папа – супер-пупер важный человек верхнего слоя! Мы здесь, чтобы помочь тебе!
Пока Валя возмущённо охала, топая ножкой, Слава подобрался к ней ближе, оказавшись с девочкой на одной высоте:
– Понятно.
Забытый в сторонке Игорь поднял руки вверх, будто в покаянии, да рот широко разинул:
– А чего й то к сироте с такой заботой, а?!
Валя, надув губки, презрительно фыркнула:
– Фи, грязнуля. Прежде чем мекать, умылся бы, – затем, уподобляясь взрослой, погладила замершего Славу по голове, – А мама его погибла на нашей территории, поэтому папочка сжалился! Что за глупые вопросы вообще?! Эй, пойдёшь с нами? Папа скоро подойдёт, он с главой посёлка бумаги заполняет на тебя.
«Но сами ноги, к ней меня силком ведут,
На дискотеку, сами, сами в пляс идут,
Меня окутало безудержном туманом,
Вот она пришла любовь! Око-окоянная!!!»
Всё, что смог выдавить шестилетка, было:
– …С-свинки фзрослые особи. Ты п-поросёнок, по-получается.
1.
Швабра по полу идёт. Уборщица остановилась перед номером с карточкой «не беспокоить». Что ж, ладно. Она отправилась дальше, так и не узнав, что в этой комнате пытают человека.
Тик-так.
– Милый, скажи мне, какой пароль? – суккуб восседала на Славе. От её тела исходил пьянящий аромат.
В голове роились мухи, а запястья жгло от веревки. Слава помедлил:
– Не понимаю, о чём ты говоришь, Валь. Что за приколы с дизиаками и прочей ароматической лабудой?