– Сладкий, скажи пароль! – неземная тварь махнула хвостом, проткнув пленнику грудь, – Ты можешь обмануть всех, но не меня. Я знаю, ты его не забыл… Механические города вышли из под контроля... Спаси нас…
– «Спаси нас»? «Механические города»?... Цк, – Слава ловко привстал на руках, – Знаешь что, Валя, ты меня конкретно достала.
Неожиданно строительный кран врезался в окно номера. Осколки с невероятной скоростью полетели в пару.
Слава умирал медленно, задыхаясь под тяжестью мертвого, холодного тела. Затем начался второй цикл.
3.
Слава пил алкоголь. За длинным столом, полным глазастой, жареной, сладкой, – всякой еды, он следил лишь за ней.
Распущенные волосы. Без помады. Большая грудь, выгодно подчеркнутая черной майкой. Пиджак начальница повесила на вешалку у выхода из ресторанной ложи. Когда вместо хора голосов в воздух взвились колючие ураганы, Валентина Павловна обратила на него взор:
– Святослав Игоревич, Вы что-то хотели? – от её улыбки Слава пьянел похлеще спиртного. Казалось, что именно в прошлых циклах с женщиной было что-то не так. Будто никто и не заменил «настоящую», истинная хозяйка просто поздно вернулась.
– Нет… кхм, ничего.
Валентина Павловна указала на черноту над их головами:
– Вам не кажется, что в тишине будет лучше?
– Да… да, есть такое. – Слава и сам не заметил, как коллеги, до сего безудержно болтавшие, исчезли. Официанты, впопыхах несущие подносы, растворились. Они остались одни.
– Святослав Игоревич, следуйте за мной.
Встав, она отыскала дверь на кухню. Но, уже взявшись за ручку, повернулась к нему:
– Внутри холодно, пустынно. И разрушено. Но пока держимся за руки, мы не замёрзнем. Понял?
– Так точно, – и порывисто взял мягкую женскую ладонь в свою.
Валентина Павловна распахнула дверь. Слава узрел белый свет, снежное покрывало, обнимающее обломки более сотни домов, и тёмный лес вдали. Лютый мороз, как голодный хищник, грыз кости, трескал кожу. Лишь тёплая рука согревала его сердце, не давая откинуться на месте.
– Слава, как давно ты навещал родителей? – спросила Валентина Павловна, с грустью разглядывая обломки зданий, заволоченных вьюгой.
– На выходных… А что?
Начальница оставила его без ответа. Повела через руины, огибая порушенный город какими-то звериными тропами. Остановилась пара у кромки леса. Среди гноя, мягкой почвы и обилия льда стояло много палок, заполонявших каждый дюйм на сотни метров вперед.
– Ты знаешь, что это?
– Кладбище… – Слава как завороженный поплелся вглубь, замерев перед покосившимся столбом в скрытном уголке чащи, – Почему мне кажется, что здесь лежит моя мама… Но… – по обогретым щекам полились слезы, – Но она явно жива…
Небо треснуло, впуская в снежный мир чёрный туман. Земля задрожала, забурлила, собираясь извергнуть лаву. Валентина Павловна цокнула, а затем рывком заключила Славино лицо в плен своих рук:
– Уходим!!! Я хочу домой, Слава! Пойдём домой! Папа ещё не вернулся с работы, поэтому мы можешь пробраться на рынок и поиграть чуть-чуть!!! Пойдем домой, Слава!
– Д-домой?...
– Да, домой!!! Быстрее, быстрее!!!
И Слава вдруг понял, что слышал эти слова не раз. И что понимает, в какой дом они должны вернуться.
0.
Окно широченное, за ним – не видно грязи, да под каким углом не глянь – ночное небо без звёзд. По прозрачным плитам бьют капли. Ра-а-а-аз, два-а-а-а. Маленький Слава сидит за полукруглым столом, отнюдь не детским, в полумраке.
Дождь бьёт в стекла, заливая подоконник. Нежно-фиолетовые занавески качаются в такт ветру. Ой-ёй! Мгла настигла давно эту комнату: односпальная кровать, чертежные принадлежности, разбросанные по полу, стены, обвешанные полотнами с математическими формулами, расписание занятий в спец классе… и рабочий стол, разумеется.
«Что, если бы механические города не нуждались в ремонте? Не стало бы тогда поселений, вынужденных жить, жертвуя кровью ради недоступного им мира? И тогда мы с мамой могли бы готовить сейчас печенье, в чистой и новой духовке, в нашей квартирке на одном из ярусов…», – сжавшись на стуле, как клочок ненужной бумаги, мальчик смотрел в пустоту и видел, видел, лишь видел… последнюю улыбку мамы.
Но пылью, маслом, копотью и хлебом больше не пахнут любимые объятия. Всё оттого, что руки, дарившие их, гниют под землей. А его, сироту, названного счастливчиком, забрал к себе премьер-министр Токарнанта (так называется этот механический город), Павел Михайлович Фолиант.
– Лучше бы я уме-...
Внезапно раздался стук в дверь. Слава аж передёрнулся весь, затаившись на месте
– Кто там?
– Эй, мечтатель, – осторожно показалась из-за двери Валя, – Есть будешь? Няня испекла печенек с шоколадной крошкой!