– …Нет, я не люблю его… – увидев дочку опекуна, Слава тотчас прикрыл свои тощие щеки, предательски пылающие жаром первой любви, – У-уходи…
– Вот ещё!!! – девочка, как юрок, проникла внутрь и села на краешек кровати, уставившись ему в спину, – Месяц прошёл. Почему ты до сих пор не привык?
– Не будь дурой, почему я фообще должен был прифыкнуть к тому, что моя мама мертва?!
– Сам ты дурак!... И вообще, я не это имела в виду!!! Я не… я не хотела… у-а-а-а-а, т-тебя об-бидеть… у-а-а-а-а!... П-почему ты всегда т-такой… такой вредный!
Слава обернулся, бездушно улыбнувшись ей в лицо:
– А почему ты носишь эти уродливые розовые платья?
– …Хлюп, мне… мне их папа купил… хнык… т-тогда он сча-а-астлив!…
– Фидишь, ты надефаешь не потому что нравятся, а потому что застафляют. А меня ты застафляешь дружить.
– …П-поэтому ты всегда… хнык, такой вредный?
– Ага. Ты фсем, с кем подружиться хочешь, приказыфаешь?... – Слава столкнулся с её слезливыми глазами и закончил фразу несколько мягче, чем собирался, – Поэтому у тебя и нет друзей.
– У-у-у-а-а-а!… Н-не с-смей так гов-… говори-и-ить! Я… я не в-всегда приказываю-ю-ю! – вскочив с насиженного места, юная Фолиант подобралась на опасно близкое расстояние к мальчику.
– Что ты дела-…. А? –
И чмокнула того в щёку. Слава выпучился на Валю, как на призрака какого, изумленно прикрывая ладошкой то место, которого касались её мягкие, чуть влажные губы.
– Мама так с подругами здоровается! Эй! Что ты… почему прогоняешь меня?! Теперь то что не так?! Эй!
Равнодушный к её мольбам, скрипам по древесине и замогильному вою, мальчик изо всех сил давил на дверь, чтобы не позволить вернуться этому мелкому бедствию:
– Г-глупый поросёнок! – но в отличие от удерживания двери, с сердцебиением Слава совладать не мог. «Тудум, тудум» – сердце билось невпопад от того, что плакса Фолиант так близко. И она поцеловала его!
※※※
Ах, это всё мелочи, воспоминания 30-летней давности. Те года Слава помнит обрывками, а все самые яркие воспоминания связаны с Валей: как они тайком сбегали на рынок, как рисовали друг друга, сидя в учебном классе, как делили одного яблоко на двоих, трепетно откусывая по кусочку с каждой стороны, пока их губы не встретились… как впервые взялись за руки, занялись любовью… а оставшееся место в голове Святослава Игоревича заняли технические науки.
Фёдор Михайлович крайне довольно потирал усы, глядя на результаты экзаменов приемыша. Несмотря на низкий старт, подросток быстро догонял остальных в спец классе, а в чем то даже обгонял. Под покровительством семьи Фолиант, Святослав Игоревич создавал изобретение за изобретением, буквально тараня в лоб устои былых лет.
Естественно, премьер хотел контролировать этот «гений», поэтому особо не возражал, узнав об отношениях дочери и Святослава Игоревича.
Именно так и обстояли дела, пока Святослав не решил осуществить детскую мечту – уничтожить города-ремонтники и переселить всех наверх, чтобы таким, как его мама и другие жители деревни, не пришлось жить, как крысы на дне навозной ямы.
Великий изобретатель и программист постепенно отсекал нити кукловода со своего тела. Пока однажды Фёдор Михайлович не осознал, что больше не может контролировать его – создателя системы под кодовым названием «Меха». Эта система с помощью магнитных полей и некоторых других примочек контролировала все механические города, попадавшие в радиус её действия.
И могла чинить сама себя, да, так что надобность в поселениях-ремонтниках отпала. Поэтому Святослав Игоревич буквально заставил верхушку Токарнанта и других городов взять этих людей на борт.
На воплощение плана, включая адаптацию переселенцев в механических городах, потребовалось 20 лет. С 16 до 36. Ах, столько воды утекло…
Где-то через 5 лет после того, как первые селяне ремонтники поднялись вверх, никто больше не жил внизу. Туда отправляли экспедиции, сбрасывали трупы и отходы, но никто не был так рабски прикован к земле, как раньше.
На церемонии награждения Святослав Игоревич мельком пересекся с Игорем, который теперь носил на груди медаль почётного повара Токарнанта.
«Рад, что кто-то из нашей деревни жив. Ты тоже, мам?», – думал он, поднимаясь на подиум для вручения награды за исследования.
※※※
Спальня. Красный свет ламп, мягко струящийся по двум обнаженным телами.
– Эй, ты меня слышал, Сла-а-ав?
Его голую грудь обхватили бледные руки Вали. На левом безымянном пальце женщины сверкало кольцо. Слава соединил их руки, всматриваясь в два одинаковых кольца, как будто не мог насытиться: