— У меня ни капли, — ответил один.
— Подождите, — откликнулся другой и, наклонившись вперед, потянулся к заднему карману брюк. — У меня должно было остаться что-то во фляжке. Правда, мы отдали ей должное, когда ждали самолет в Торонто.
— Дайте ему несколько глотков, но очень осторожно, — наставительно произнес Байард. — Ваш друг очень слаб.
— Бедняга Энди, — жалостливо проговорил тот, откручивая пробку. — Ему вечно в чем-то не везет. Э-э-э… доктор! — воскликнул вдруг он, будто какая-то мысль страшно поразила его. — Вы говорите, что он очень плох, но ведь он поправится, верно?
— Думаю, что да. Но вы должны стараться следить за ним, как я вам сказал, и чтобы он ни в коем случае не сбрасывал с себя одеяла.
— Кто бы мог подумать, что такое случится со стариной Энди! А этот наш английский чудак, Пейдодна, вы его взяли на службу?
— Он любезно вызвался помочь нам.
Пройдя дальше по проходу, Байард увидел Джанет, озабоченно склонившуюся над миссис Чилдер. Приподняв веко больной, он убедился, что она без памяти. Ее муж в какой-то безумной надежде ухватился за присутствие доктора.
— Как она? — умоляюще спросил он.
— Сейчас, когда она без сознания, ей лучше переносить боль, — произнес Байард, надеясь, что это звучит достаточно убедительно. — Когда организм уже не в состоянии больше терпеть, природа приходит на помощь и опускает завесу.
— Доктор, я боюсь. Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо. Но она же поправится, верно?
— Конечно, — ответил мягко Байард. — Постарайтесь не волноваться. На аэродроме нас будут ждать санитарные машины, и ее тотчас доставят в госпиталь. И тогда дело за лечением, пройдет некоторое время, и она поправится.
— Боже мой, — прошептал Чилдер с тяжелым вздохом. — То, что вы говорите, успокаивает немного.
«Да, — подумал Байард, — ну, а если бы у меня хватило духу сказать всю правду, что тогда?»
— Так вы полагаете, что причина отравления — рыба, доктор?
— В настоящий момент я не располагаю никакими средствами для точного диагноза, но мне кажется, что я прав. Отравление пищей может быть вызвано либо тем, что она испорчена, либо каким-то ядом, попавшим в нее во время приготовления.
— А что же в этом случае, доктор? — спросил пассажир в следующем ряду, напряженно вслушивавшийся в разговор Байарда с мужем больной.
— Не могу сказать с уверенностью, но, судя по некоторым признакам, можно предположить скорее вторую причину — какое-то токсикозное вещество.
— А какое?
— Не представляю себе. Мы не можем знать этого до тех пор, пока не будут произведены лабораторные исследования. Современные методы приготовления пищи — и особенно та осмотрительность, с какой это делают на авиалиниях, — должны были бы исключить такую возможность. Но нам не повезло: продукты были доставлены на самолет не от постоянного поставщика. Что-то там произошло из-за нашего позднего прибытия в Виннипег.
Чилдер кивнул, обдумывая слова Байарда. «Странно, как легко люди находят утешение в словах врачей, — отметил про себя доктор не без сарказма. — Даже если врач говорит какие-то неприятные вещи, одно то, что их произносит человек с медицинским образованием, делает их менее страшными. Всегда есть надежда на доктора с его волшебной сумкой, откуда он достанет спасение для больных». Большую часть жизни Байард лечил, ухаживал, выхаживал, спасал, успокаивая напуганных и беспомощных людей, обнадеживая их силой своих знаний и каждый раз веря, что его умение не подведет. Но вот настал действительно решающий момент, серьезный вызов его мастерству. Он должен был когда-нибудь наступить. Байард это знал.
Он почувствовал, что рядом появилась Джанет. Одного взгляда было достаточно, чтобы Байард понял: она на грани истерики.
— Еще двое пассажиров заболели, доктор. Там, сзади.
— А вы уверены, что это не от пилюль?
— Да, совершенно уверена.
— Хорошо. Сейчас иду. А вы пока взгляните на второго пилота. Может быть, ему надо дать воды.
Он успел лишь подойти к двум новым больным и начать осмотр, как вернулась Джанет.
— Доктор, я очень беспокоюсь… Мне кажется…
Сирена сигнала внутренней связи оборвала ее на полуслове, как удар ножа. Она замерла на месте, а сирена продолжала звучать. Первым двинулся Байард.
— Не беспокойтесь! — быстро проговорил он пассажирам. — Скорее!
С проворностью, которой он раньше за собой не знал, Байард побежал вдоль прохода и ворвался в кабину пилотов. Там он на секунду приостановился, вбирая глазами открывшуюся картину и пытаясь ее осознать, и в следующее мгновение какой-то издевательский, но угрожающий голос произнес внутри него: «Ты был прав — вот оно!»