Все окрестные таксисты тусовались теперь вместо Жангиз-Тобе здесь, предлагая доехать теперь уже не до Усть-Каменогорска, а до Семипалатинска! Когда толпа желающих рассосалась, у края платформы остался мужичок на «Жигулях-2114». Я, даже сам ещё не зная, куда ехать, попросил этого таксиста просто покатать меня по окрестностям новой железной дороги. Мужик, на моё счастье, оказался понятливым: «Ты хочешь посмотреть, как идёт поезд, который только что ушёл? Пока он делает петлю в шесть км, мы его догоним!»
Ухабы чарских улиц уже не имели никакого значения, когда это лихое изделие российского автопрома, пролетев по ним, как по проспекту (слава ремням безопасности!), выскочило за город на перекрёсток бакырчикской и семипалатинской трасс, и свернуло на север. Через пару километров справа от дороги образовался какой-то пригорочек, на который мы и заскочили. Впереди, примерно в паре километров от нас, поезд, в котором я только что ехал, поднимался навстречу восходящему солнцу на новенький мост над семипалатинской автотрассой. Я успел заменить на фотике «китовник» на телеобъектив, выскочить из машины и сделать пару кадриков.
Таксист развернул машину, вернулся обратно к чарскому перекрёстку, и теперь уже свернул в сторону рудника Бакырчик. Километров через пять влево от основной трассы пошла широкая накатанная грунтовка, и мы свернули на неё. Ещё примерно через такое же расстояние сбоку от грунтовки показалась огромная стройплощадка – таксист сказал, что это китайцы строят нам огромный цементный завод «Казцемент».
Проехав вахтовый посёлочек строителей, мы увидели парня, бодро шагавшего по обочине, и остановились возле него. Это оказался маркшейдер строительства карьера для добычи щебня, расположенного чуть далее. Почти возле разъезда Сарыжал – двух домишек и двух путей в распадке между грядами сопок – вид которого внезапно открылся нам после очередного перевальчика, водила свернул с накатанной грунтовки и поехал просто по мелкому кустарнику к видневшимся чуть поодаль грузовику, буру и вагончику с передвижной электростанцией.
Я, честное слово, не знал, что «ВАЗ-2114» и так может! Таксист только сказал: «Эх, не напороться бы под кустами на торчащую каменную глыбу картером…» Подъехали к геологам. Оказалось, что щебень понадобится для насыпи железнодорожной ветки от Сарыжала к цемзаводу. Маркшейдер показал на стоявшую вдали на холмах почти такую же буровую технику, как у него: другая разведочная партия работала на будущем карьере, где предприятие будет брать себе сырьё.
Случайно взглянув в сторону Сарыжала, я вдруг увидел морду тепловоза, ползущего в распадок со стороны Шара с грузовым. До линии железной дороги отсюда было далеко. Добежать до самих рельс я не успевал, доехать по кустам и камням на такси – тем более. На прямом пути к рельсам была ещё одна такая же каменистая сопка, как та, на которой мы сейчас стояли. Оставался лишь шанс доскакать до её верхушки и сделать пару кадров оттуда.
Меняя на бегу объективы на фотике, я понёсся вниз, затем вверх… Вскарабкался… Грузовой тем временем уже проползал ближнюю ко мне горловину Сарыжала, и вскоре показался из-за мелкой сопочки, за которой спрятался входной сигнал. Именно с этой же стороны железнодорожного полотна, как назло, были и заборы снегозадержания с линиями электропередач. Улучив момент, я успел снять пару кадриков головы поезда в просвет между этими заборами, а затем и весь состав целиком, уползающий в сторону Усть-Каменогорска по петле вокруг следующей сопки.
Таксист тем временем обогнул понизу ту горушку, на которую я заскочил. Я спустился, и мы поехали к видневшемуся чуть далее железнодорожному переезду. Оказалось, что это продолжается та же дорога, по которой мы проезжали мимо стройки цемзавода. Мужичок честно признался, что сам до этого здесь ещё не был. Я решил постоять там хотя бы полчаса, в надежде хотя бы на ещё один поезд.
Мы сидели и мило беседовали в тёплой машине, когда на рельсах показался молоденький парнишка в оранжевой жилетке – путевой обходчик. Он медленно брёл в направлении только что прошедшего грузового, тоже в сторону Усть-Каменогорска, и периодически подкручивал путевые гайки. Я дождался этого паренька и спросил, скоро ли пройдёт следующий поезд? Оказалось, что не скоро, и я скомандовал таксисту разворачивать оглобли. И в самом деле – потом оказалось, что следующий грузовой заполз с этой ветки в Чарск только где-то через 4 часа.
На обратном пути мужичок-таксист рассказал мне и про Бари Алибасова. Оказалось, что его именем в городке уже была названа одна из окраинных улочек, но она была далеко от вокзала. «Командир» поведал о том, что отец Алибасова был казахом из рода аргын, а мать – азербайджанка. Пока она была жива, Алибасов там периодически появлялся, но после её смерти на свою родину больше ни разу не приезжал.