— Не повезло, я не собираюсь ждать десятилетиями. Еще какие премудрости ты мне передашь? Может, что-нибудь уместное для разнообразия?
— Да нет, ничего такого, — ответил Донован, но веселье в его голосе сошло на нет.
— Я слушаю, — настаивала она.
— Они сказали, что, учитывая, с каким пониманием ты отнеслась к их загруженности и приоритетам, вовсе не возражают, если ты хоть до смерти замучаешься, применяя достижения науки таким странным способом. По их мнению, худшим с тех пор, как в Средневековье инквизиция выявляла ведьм, швыряя женщин в воду.
— Почему они так предвзято относятся к результатам этого метода? — спросила Тесс скорей из любопытства, чем от обиды.
— Что ты имеешь в виду?
— Во времена инквизиции подозреваемых в ведовстве бросали в воду, связав по рукам и ногам. Предполагалось, что невиновные утонут, а ведьмы останутся на плаву. Однако все испытуемые шли ко дну — согласно законам физики, а не колдовства. Таков результат предвзятого суждения. Твои ребята считают, что у нас тут произойдет то же самое?
— Все вопросы к ним, а не ко мне. Я всего лишь подневольный курьер.
Слушая его, Тесс не могла избавиться от чувства тревоги. А что, если сотрудники лаборатории правы? Она ничего толком про ДНК не знает, а потребовала провести анализ, вместо того чтобы сначала проконсультироваться с ними. А вдруг она теряет драгоценное время, пытаясь извлечь информацию оттуда, где ее нет? В ФБР трудились лучшие ученые и эксперты-криминалисты. Может, стоило поинтересоваться их мнением, а не бежать впереди паровоза?
— Да, кстати, — прервал ее раздумья Донован, — лаборатория прислала результаты анализа препаратов, добавленных в твою капельницу. Пропофол и хлористый калий. Хватит, чтобы убить десяток таких, как ты…
— О… — она не придумала, что сказать.
От пропофола она бы заснула глубоким сном, а от хлористого калия остановилось бы сердце. Идеальный способ убрать человека тихо, так что никто ничего не заподозрит. Внезапный спазм сдавил горло. Тесс с трудом сглотнула и отпила чаю, чтобы отделаться от холодка, пробежавшего по спине.
— Доброе утро, — раздался из динамика голос Риццы. — Я слышу, ты хочешь поговорить о ДНК.
— Привет, док, — ответила она, благодарная за возможность отвлечься от мрачных мыслей. И тут же отметила, что прозвучало это слишком уныло. Она на секунду закрыла глаза и прислушалась к своим инстинктам. Неважно, что там думают гении из лаборатории, Тесс не отступит от своего плана, по крайней мере пока у них не появится другой. Ей не впервой делать то, что раньше считалось невозможным. — Пожалуйста, переведите результаты ДНК-анализа в информацию, пригодную для использования. Я хочу включить в профили все, что мы сумеем извлечь.
— Начнем с убийцы, — предложил Рицца. — Но прежде всего отмечу, что четко определить все физические характеристики и черты лица подозреваемого по ДНК не получится.
— Что вы имеете в виду? — спросила Тесс.
— Это будет очень похоже на научное гадание на кофейной гуще, но иначе никак. Поймешь в процессе.
— Хорошо.
— Итак, наш подозреваемый-убийца — белый мужчина европейского происхождения. Это не означает, что он родился не в Штатах, — быстро пояснил Рицца. — Это всего лишь говорит о том, что у него европейские корни. Короче, он — белый, и тут нам слегка повезло.
— А именно?
— Представители европеоидной расы намного чаще становились предметом фенотипических исследований, чем другие. Проще говоря, изучено намного лучше, каким образом и в какой мере генетика влияет на внешность представителей белой расы. Наш портрет будет чуть более точным. Повезло нам и в том, что у несуба раздвоенный подбородок.
— Это наследственная черта?
— Именно так. Мы не можем сказать, насколько глубокая там впадина, но в подбородочной области у него имеется ямочка. Любопытно, что на латыни подбородок будет mentum, тот же корень, что и в слове «ментальный».
Тесс подавила вздох, горя желанием продолжить обсуждение.
— Что еще скажете, док?
— Далее — мочки ушей. Они бывают приросшими или свободными. У вашего убийцы — приросшие. Это не говорит, жесткие они или мягкие. Как видишь, здесь и начинаются трудности с таким способом профилирования. Кое-что мы знаем, а…
— А остальное приходится додумывать, я это осознаю и готова с этим смириться. Приросшие ушные мочки — это понятно.
— Возможно, у него голубые глаза и, скорее всего, темно-русые волосы.
— Почему «возможно» и «скорее всего»? Разве эти черты не наследуются?
— Наследуются, но принцип либо не вполне понятен, либо слишком сложен для точных прогнозов.