- Как и везде - воруют полотенца…
- И только?
Я посмотрел в невинные голубые глаза собеседницы и подумал, что преступления с клофелинной подоплёкой после ряда смертельных случаев по решению коллегии Верховного суда теперь квалифицируются не как кража, а как разбой. А это есть тяжкое преступление, наказание за которое назначается судом до 10 лет лишения свободы.
Я положил вилку на салфетку и спросил:
- А вы работаете в «Оби»?
- С чего вы взяли?
- Если знаете про кражу полотенец…
- Это не тайна. Кто-то крадет у них, они крадут у кого-то еще. Это русская экономика.
- Так вы – экономист!
- Почти. Я на него учусь…
Я подумал, что мошенница действует небрежно. Однажды она уже применила легенду студентки. Очевидно, безнаказанность действует на преступников расслабляюще. А может быть мой простоватый вид не вызывал у нее опасений. Но судя по всему, клофелинщица не собиралась разыгрывать передо мной целомудренность. Я изобразил на лице заинтересованность и спросил:
- А что, если я сейчас оформлю номер, и мы продолжим знакомство в более интимной обстановке?
Анжела, отпивая очередной глоток виски, пристально посмотрела в мои глаза и томно произнесла:
- Может быть…
Вариант с гостиничным номером мы тоже «прокачивали» и специально не оформляли заранее, предпочитая действовать импровизированно. Среди сотрудников отеля могли быть сообщники мошенницы.
- Тогда я предлагаю немедленно приступить к реализации наших намерений, - я мысленно похвалил себя за красиво построенную фразу.
- А где ваши вещи, Иван? – девушка была не глупа, - или вы путешествуете налегке?
Хорошо, что мы серьезно отнеслись к предстоящей операции, иначе ее вопрос застал бы меня врасплох.
- Мой чемодан в гостиничной камере хранения, - быстро ответил я, и огоньки подозрения потухли в глазах Анжелы.
Выпив «на посошок» по порции виски, доставленных расторопным официантом, я оплатил счет и галантно придержал стул Анжелы, пока она поднималась из-за стола.
ГЛАВА 6
11 июня, Россия, Новосибирск, вечер, продолжение
Персонал ресепшена на первом этаже здания был крайне расторопен. Оформление номера заняло не более 10 минут. Захватив из камеры хранения предусмотрительно собранный и помещенный туда чемодан, я с Анжелой отправился на скоростном лифте на девятый этаж. На пластмассовой бирке было написано - 910 и, по словам менеджера отеля, номер этот отличался великолепным видом из окон на реку и город.
Легкое головокружение я почувствовал еще в лифте, но связал это с непривычной скоростью движения современного лифта.
В номере пахло пыльным ковром и сигаретным дымом. Было душно. Я, бросив чемодан на кровать, поставил окно на проветривание, а Анжела прошла во вторую комнату и обследовала ванную.
Тут же пришла симпатичная горничная. Она принесла бутылку шампанского и вазу с красными яблоками.
Закрыв за ней дверь, я почувствовал помутнение сознания, страшную сонливость и полное безразличие к происходящему. Комната вращалась вокруг меня с невероятной скоростью, а фоновые бытовые звуки, не различимые в нормальном состоянии, усилились до оглушительного звучания. Я даже отчетливо слышал плач ребенка в конце коридора на соседнем этаже.
Теряя сознание, я с равнодушием задавал себе два вопроса. Как и когда эта стерва смогла меня отравить, если все время была под наблюдением? И почему медлят Варнак и собровцы?
В себя я приходил постепенно. Сначала вернулся слух: в комнате находилось несколько человек. Я услышал звук открываемого замка на чемодане и мужской грубый голос протрубил:
- Порожняк. Зашкварный прикид. Что у тебя?
- Шесть лямов, - услышал я знакомый голос своей отравительницы, - Шнырь, посмотри у него болт на левой руке…
Я почувствовал, как с моего пальца кто-то грубо снял перстень.
- Он живой? – снова послышался голос Анжелы.
- А что ему сделается, такому амбалу? – ответил молодой мужской голос.
- Что сделается…- передразнил другой мужчина, - тот немец, которого мы подхватили на Дзержинке, тоже был не карлик. А зажмурился за милую душу! Как и тот северянин, которого на пляже бросили.
Потом я стал видеть. Чуть приоткрыв глаза, я увидел роющегося в вещах толстого водилу из «Хонды» и стоящего у окна «студента» из бара. Анжела с раскрасневшимся лицом запихивала деньги в сумочку.
- Все! – на выдохе произнес толстяк, - валим!
Последнее слово его повисло в грохоте выбитой двери и звуках громких команд бойцов СОБРа.
- На пол! Лежать! Милиция!
Я перевернулся на спину и увидел склонившегося надо мной Варнака.