Журнал "Юность". 1982, N 2.
Лев Хахалин.
Последние каникулы
ПОВЕСТЬ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Лето
Лет тому назад...
1.
...- Доктор! Доктор! Да доктор же!..- В дверь заколотили, застучали по мягкой войлочной ее обивке кулаками, ногой; костяшки пальцев дробно ударили в дребезжащее стекло оконца.- Доктор! - на крик срываясь, запричитал женский голос.- Господи! Господи же! Да проснись ты, доктор!..
Вадик приподнялся на раскладушке с еще закрытыми глазами; ему было тепло, покойно, сон обволакивал все его тело, но опять ворвалось:
-Ну, доктор!..
И его подбросило. Он подтянулся к светлому оконцу, успел увидеть руку, снова ударившую в в стекло, и босиком подскочил к двери, скинул тяжелый дергающийся крюк.
-Сейчас! Минутку, сейчас!..- бормотал он.
В рванувшуюся дверь вскочила растрепанная, где-то - где? когда? - виденная уже женщина. Вадик рассмотрел сначала расширенные, почти неподвижные глаза, а потом вздрагивающие накрашенные губы.
- Дядя Саша помирает! - крикнула женщина, растерянно водя глазами по клетушке медпункта, наткнулась взглядом на Вадика и, подавшись к нему так, что Вадика коснулось ее дыхание, теперь уже шепотом повторила: - Помирает!.. Все!..- Она сморщилась, заплакав, плечи у нее затряслись. Потом вдруг, посмотрев Вадику в лицо, кинулась в дверь и побежала к дому егеря дяди Саши.
Вадик сделал шаг через порог, увидел удаляющуюся фигуру женщины, мелькающие белые голени, что-то яркое и короткое, выглядывающее из-под ватника, накинутого на ее плечи. И, словно опамятовавшись, он не побежал, а затоптался на месте: он что-то позабыл и, вспомнив, бросился обратно в свою клетушку-медпункт, надел брюки, сунул ноги в кеды, но, корявые, они никак не налезали.
С той секунды, когда женщина, крикнув ему в лицо "Все!", побежала к дяде Саше, в Вадике включились и пошли какие-то часы, и сейчас., топчась в медпункте, бестолково собираясь, Вадик чувствовал все убыстряющийся их бег. Отшвырнув кеды, он схватил наготове лежавший чемоданчик и прыгнул за порог, на холодную сырую землю, вздрогнул- от ударившего его холодка и пустился вдогонку за женщиной; скоро опередил ее, мельком отметил, что у нее одышка, с маху перескочил низенький штакетник и через ступеньку взлетел на крыльцо.
Дверь веранды была полуотворена; Вадик помнил, что она туго открывается, протиснулся в нее и тут же, у порога, увидел дядю Сашу.
Он лежал на полу, на расстеленных овчинах, приподнимаясь на локтях; на подернутом легкой синевой лице был ужас. Вытаращив глаза, дядя Саша следил за струей воды, которую его жена Надежда лила ему на грудь, и черные набряклые губы дяди Саши шевелились, будто бы стараясь подхватить эту воду.
Вадик еще успел заметить каких-то людей, столпившихся в дверях горницы, круглые глаза двух девчонок, но тут в дальнем углу веранды произошло движение - о* посмотрел туда и увидел медсестру Марью Андреевну. Она что-то неторопливо искала в своем саквояже, не обращая внимания на появление Вадика.
А дядя Саша узнал Вадика и попытался ему что-то сказать - дернул кадыком.
- Понятно, понятно! - быстро отозвался Вадик и оттолкнул руку Надежды с новой кружкой воды.- Лежи! Ложись на спину, дядя Саша! - Он положил руку ему на сердце, почувствовал дрожание и испугался. "Вразнос пошло,- понял он.- Пароксизмальная тахикардия? Доигрался!" Забормотал: - Сейчас, сейчас! Мврь-Андревна, здрасьте, что у вас там? - Обернувшись к медсестре, он увидел наполненный шприц.
- Строфант,- сухо ответила она. В ее руке уже белел кусочек ваты. Она подошла, наклонилась над дядей Сашей...
- Подождите пока... Надя, когда началось?
- Ночью еще,- всхлипнула Надежда,- Как выпили, так по веранде забегал, за сердце хватался. К вам меня не пускал... А уж под утро лег, да вот...
Дядя Саша, пуча глаза, сказал что-то вроде: "Пру!"
- Коли скорей! - крикнули от двери.- Рассусоливают тут, а человек кончается!..
- Действуй, действуй, Марь-Андревна! - сказал другой, густой голос.
- Шибко стучит только...- выговорил дядя Саша.- Не болит...
- Нельзя сейчас строфантин,- остановил Вадик Марь-Андревну.
- Ему всегда строфант помогал.- Марь-Андревна поджала губы.- Пожалуйста.- Она отошла к табуретке в дальнем углу, села там, спокойная, знающая и уверенная в себе.
- Ну, делай хоть чего-нибудь, медицина!-прогудели из горницы.- Спорят тут!..
Вадик оглянулся. Все смотрели сейчас не на дядю Сашу - на него, все ждали.
- А ну, выйдите! - сказал Вадик зло: он решился.- Ну! Быстро! И ты, Надя! - И как только двери в горницу затворились, он схватил левой рукой дядю Сашу за шею, потянул его на себя, как бы подсаживая, и резко и неожиданно, без замаха, ударил дядю Сашу в поддых...
- Ах! -.крикнула Марь-Андревна.
Егерь крякнул, обмякая в руках Вадика, валясь на спину.
- Нормально, нормально...- забормотал Вадик, успокаивая Марь-Андревну, егеря, себя.- Рефлекторная остановка. Старый способ... Сейчас, сейчас...
Дядя Саша пытался сесть, и Вадик, приобняв его за плечи, поддерживал, страховал. . - Да ты... что? - хватая ртом воздух, еле выговорил дядя Саша.- Что ж ты... делаешь, доктор?
- Стучит? - облегченно улыбаясь, спросил его Вадик прямо в ухо.
Дядя Саша прислушался к своим ощущениям и осторожно глубоко вздохнул. Он начал бледнеть, слабеть, и Вадик мягко опрокинул его на овчины. Дядя Саша молча полежал, медленно вздыхая и приложив, словно придерживая сердце, руку к груди. И было тихо.
За дверьми горницы молчали. Прислушивались.
Потом почти прежним своим голосом дядя Саша позвал:
- Надь!.. Заходи! Готово!..- Он перевел взгляд на Вадика.- А хорошо-то как!..- на пробу крикнул он.
Двери горницы распахнулись, на веранду полезли какие-то мужики с мятыми лицами, проскользнула осунувшаяся лицом Надежда. Все они обступили дядю Сашу, вытянувшегося в облегчении на овчинах, переглянулись и стали неуверенно улыбаться. Дядя Саша вдруг засмеялся.
- Конец кино! - сказал он и притянул к себе за руку Надежду. Она села рядом, закрыла глаза руками и затряслась то ли в слезах, то ли в смехе.
- Живой, Саня? Оклемался? - загудели приятели, неуклюже похлопывая дядю Сашу по плечам, по голове.
- Дай пять, доктор,- сунул руку черный и на медведя похожий мужчина.- Выручил... Медицина!..- От него крепко пахло соляркой.- Ну, ты даешь!- Он все держал Вадика за руку.
- Ладно, веселая компания,- освобождаясь от черного мужика, сказал Вадик.- Веселитесь дальше.- Он встал, оглядел их всех.- Дядь Саш! Тебе теперь ни грамма нельзя - а то повторится. И уже так легко не отделаешься.- Он посмотрел на раскинувшегося в слабости егеря.- В следующий раз можешь... того...
В почтительной тишине он измерил егерю артериальное давление и, покопавшись в чемоданчике, нашел пузырек, напоил каплями дядю Сашу и Надежду. Они выпили капли и заморщились. От едкого запаха все закрутили носами, попятились...
Марь-Андревна вдруг встала, щелкнула замком саквояжа и, перешагнув через ноги дяди Саши, вышла. Надежда проводила ее взглядом и повернулась к Вадику. А он подмигнул ей.
- Доктор, уважь!..- подсунулся к Вадику черный мужик со стаканом и початой бутылкой, но Надежда оттолкнула его.
- Спасибо, доктор! - сказала она, тррнув рукой лицо, бледное и усталое.- Спасибо.
Она вышла за ним на крыльцо и хотела, видимо, что-то сказать, но вдруг они услышали всхлип - где-то за углом егерского дома плакала та женщина, которая разбудила Вадика. Теперь он разглядел, что-то яркое на ней было короткой розовой комбинацией, открывающей полные белые ноги. - Не плачь, Вера,- весело сказала Надежда и подошла к ней.- Кончилось все. Вон - уже смеется!..- И верно, среди возбужденных голосов слышался тенорок дяди Саши,- Иди в дом. Голая ж ведь.- Надежда покосилась на Вадика, улыбнулась.- Чего дрожишь-то? Доктор не кусается.
- Я видела...- всхлипнула женщина.- Чего он сделал... •