Сейчас, по прошествии восемнадцати лет после той злополучной встречи, он по-прежнему испытывал чувство вины, хоть и не мог тогда поступить иначе. Переживал за то, что не представилось возможности объясниться, попросить прощения, но главное поблагодарить за все её хлопоты и старания. Думая о Насте, пытался представить, какой она стала? Почему то был уверен, что годы не тронули её красоту. По крайней мере, ему этого очень хотелось. Не мог себе представить Настю с морщинками и с сединою в волосах.
***
Пока вор плавал в своих воспоминаниях, испытывая угрызения совести и переживания, его сокамерники вели между собой задушевные беседы, которые время от времени переходили в короткие споры. Дед Туляк провоцировал, подвергая сомнению практически всё, что исходило из уст молодёжи. Не ради правды, а из-за вредности, присущей многим старцам. Пора было и Максиму присоединяться к разговорам, тем более что сегодняшний праздник был утроен в его честь.
- Уже отбой отзвонили, а вы шумите, по всему проделу слышно вас, - заметил вор, с упреком глядя на деда Туляка.
- Я им, Иваныч, то же самое сказал, - мгновенно нашёлся старик, хотя откровенно врал, сам кричал громче всех. Олег Катерок уже привык к подобным выходкам Туляка, а у Жука с Абасом брови полезли на лоб от удивления. Ждали реакции от вора, но тот заговорил о другом.
- Нужно прилечь по шконкам, обождать обход по «глазкам», дежурный может нагрянуть в «бункер», к нам обязательно заглянет.
Молодежь сразу вняла совету вора, дед Туляк принялся прибираться со стола, хотя к звукам извне прислушивался, всё же страшно было спровоцировать надзирателей заглянуть к ним в камеру. Зайдут, услышат перегар.
- На рабочке у нас подняли вопрос, Иваныч, поднять тебя из «бункера» на третий корпус. – Сообщил чуть погодя Валера Жук вору. – Конец года, есть возможность надавить на кумовьёв через начальника цеха. На третьем корпусе попроще, повсюду дороги, связь с арестантами налажена, общение с бродяжнёй.
- Ничего за меня не решайте, - отрезал Максим, не скрывая своего раздражения. Заметив недоумение, даже обиду в глазах Жука, попытался объяснить, слегка смягчившись: - Знаю, что из добрых побуждений, но вам не всегда видно то, что видно мне. Пока воры изолированы в «бункере», бродяжня вольна самостоятельно разруливать многие вопросы, без оглядки на кого бы там ни было. А вопросов в этой тюрьме выше крыши, которые нужно разруливать. Где посредством дипломатии, а где и надавить придётся, не без этого. У вертухаев нет на вас рычагов воздействия, кроме беспредела. Если не хотите себе ярмо на шею, не тяните воров на корпус, пусть сидят «бункере», и я в том числе.
- Как это? – удивился Мага Абас. – Воров нельзя оставлять в «бункере».
- Можно, если тюрьме добра желаете, - настаивал вор. – Иначе заставят вас по струнке ходить, пугать вас станут тем, что уберут воров обратно в «бункер». Вы сами друг друга станете одергивать: «Этого делать нельзя, того нельзя. Иначе из-за нас воров в «бункер» закроют». Какой тогда «воздух» будет в тюрьме, нетрудно себе представить. Требовать нельзя. Кипешевать нельзя. Самогон пить нельзя. Только работать можно. Зачем вертухаям такие рычаги давать в распоряжение? Зачем себе на шею ярмо вешать? Лично я предпочитаю до конца тюремного срока сидеть в изоляции, только бы мною не спекулировали кумовья, фраерам духоту не устраивали. Хлопцы, в погонах тоже не дураки, мало-мальски образование имеют. Специально обучались, курсы проходили, как нашему брату козьи рога ко лбу приделывать. Целые институты на систему работают, науку применяют, подлое изобретают. Состязаться с ними бесполезно, не обгонишь. Вовремя заметил, что лоб тебе клеем смазывают, увернулся – уже радость, маленькая победа. Вот сейчас, к примеру, вы за счёт работы дорогу к нам в «бункер» налаживаете, в гости смогли пробиться. Ну, слава богу. Здесь хотя бы всё очевидно, без подлости. По-тихому раскатаете дорожку, станет она привычной, меньше разных преград. Но представьте себе, воров к вам на рабочий корпус подняли. План подгорает, чем на вас давить будут? Малейший выпендрёж со стороны работяг, воров в «бункер», а вы друг дружку душите за горло, выясняйте между собой, по чьей вине такое случилось.