Снова глянул на таймер и сравнил со стандартным временем: 14:59. Вот теперь пора.
Вы действительно хотите подтвердить сделанные ранее выборы: да / нет?
Внимание! Это последнее предупреждение. После него произойдет мгновенная активация.
— Да, — сказал я.
Мир потонул в тумане. Я видел, как исчезает стена ангара, а вместе с ней — все здания, строения, артефакты…
Пространство перезагрузилось.
Отступление
Чем отличается игрок от неинициализированного? Любой человек назвал бы наличие характеристик, способность вызывать интерфейс, умение взаимодействовать с магией, возможность доставать и прятать вещи в инвентарь и многое-многое другое. Но убери это всё, и что останется в итоге? Ничего? Как бы не так!
Командарм Столыпин заметил первые изменения к концу третьего месяца существования системы. Преображения были и раньше, но тогда они не столь явно бросались в глаза. Теперь же между носителями интерфейса и теми людьми, которые в нужный момент не успели или не захотели заходить в подключающие к системе лучи, лежала пропасть. Пропасть, подтвержденная исследованиями. Аналитические центры проводили эксперименты. Всё было исключительно на добровольной основе, а сами подопытные получили прекрасные бонусы для себя и своих семей. Хотя семей — сильно сказано. Слишком уж много человек погибло…
Первое, что выделялось, это способность к исцелению. Те игроки, которые не додумались взять регенерацию или любую другую лечащую характеристику, принадлежащую организменному единству (именно этот параметр люди Столыпина выделили как высший в иерархии), всё равно волшебным образом восстанавливались. Переломы ног и рук срастались без чужого вмешательства, порезы зарастали, ссадины и синяки довольно быстро проходили. Естественно, у всех имелись зелья, да и целители не зевали, но тем не менее опыты проводились. Там, где неинициализированному требовался месяц, у игроков всё проходило за полторы недели.
Второе — физические показатели. Сила и выносливость были выше. Причем даже у тех людей, которые ещё не ходили в данжи и не открывали характеристики и классы — имелись и такие: им это попросту не надо. Игроки быстрее восстанавливались после работ, брали больше веса, дальше прыгали и дольше могли бегать. Нет, об Олимпийских рекордах речи, конечно, и близко не шло, но динамика прослеживалась.
Третье — и это было, пожалуй, самым главным — поменялось мышление и функциональность мозга. Игроки более успешно выявляли закономерности в числовых рядах: тесты показали, что в среднем они затрачивают на 17 % меньше времени. Немного лучше запоминали расположение предметов. Среди десятков схожих изображений быстрее находили искомую картинку. Таблицы Шульте (таблицы со случайно расположенными объектами (обычно числами или буквами), служащие для проверки и развития быстроты нахождения этих объектов в определённом порядке — прим. автора) так и вовсе выдавали запредельные значения. Заметно повысилась обучаемость.
Когда образовался значительный перекос среди военного и гражданского населения, командарм распорядился сделать из людей настоящих солдат. Солдат, знающих тактику боя, умеющих правильно вести себя в опасной обстановке и беспрекословно выполняющих приказы. Опять же: всё на добровольной основе. Никого силком не загоняли. Да этого и не требовалось, потому что желающих хватало с излишком. И снова игроки показали себя с лучшей стороны. Там, где для изучения основ требовался хотя бы месяц, носители интерфейса справлялись за пару недель. Хотя и обычные люди не сильно-то и отставали. Никто не хотел быть обузой, поэтому авалонцы выкладывались по полной.
Столыпин из боевого офицера окончательно превратился в администратора. Он назначал, давал распоряжения, делегировал. Собрал прекрасную команду, которая справлялась по всем направлениям: обустройство и добыча пропитания, связь с другими поселениями, прокачка и развитие игроков…
Командарм понял, что старый мир рухнул, а его закостенелые мозги не способны адекватно реагировать на изменяющуюся обстановку. Тогда он просто приблизил к себе других людей, не только военных. Взять того же Альтаира. Он, генерал-полковник российской армии, который прошел через десятки интриг, который лично был знаком с каждым президентом постсоветского пространства, который планировал и утверждал сотни операций, начал спрашивать совета у какого-то синеволосого мальчишки (благо, что тот не стал опять красить волосы после вынужденного облысения). И ведь советы почти всегда оказывались здравыми.