Мое внимание привлекает какое-то движение за окном. Я смотрю через улицу и вижу Джонаса, который снова качает железо. Он не смотрит в мою сторону, потому что знает, что я знаю его секрет. Он не тот, за кого себя выдавал. Есть так много секретов, которые я открыла о своих соседях. Я знаю, у кого с кем был роман. Я знаю, кто на самом деле не Морской котик. Я знаю, кто из них боялся за свою жизнь. И самое главное, я знаю, на кого я могу положиться, кто отважно ринется в бой со мною бок о бок, даже если ей придется делать это хрипя и кашляя.
Да, я узнала их всех немного лучше, и они узнали меня, и хотя мы не всегда сходимся во взглядах и иногда перестаем друг с другом разговаривать, а иногда даже пытаемся поубивать друг друга, - это мой район. Кто-то должен за ним присматривать.
И я отлично с этим справляюсь.
Сорок один
Эми
Шесть месяцев спустя
Ее светлые корни отрастали. Каждый раз, когда она смотрела в зеркало, она видела, как волосы прорастают, словно золотая корона вырывается из кожи ее головы. Сколько она себя помнила, ее волосы были черными, а светлые корни мать одержимо подкрашивала каждые несколько недель. Это то, что мы должны делать, чтобы оставаться в безопасности, сказала бы Джулианна. И оставаться в безопасности было причиной, по которой они сделали то, что сделали. Крашеные волосы. Переезды из города в город. Неоднократные предупреждения: Никогда никому не доверяй, Эми. Никогда не знаешь, кто нас предаст.
Но потом они переехали в Бостон, и ее мать нашла работу в кафе через дорогу от больницы, где она познакомилась с доктором Майклом Антримом. Они полюбили друг друга, и Джулианна пренебрегла своим собственным советом. Они стали семьей. У них был дом, постоянный дом, который им никогда не придется покидать. Наконец-то они были в безопасности.
Пока совершенно случайный наезд не отправил Эми в больницу, где медсестра по имени София не увидела шрам на груди Эми, редкую группу крови, указанную в ее карте, и светлые корни, выглядывающие из-под ее темных волос.
И их безопасный маленький мирок рухнул.
Теперь ее светлые корни были длиннее, чем когда-либо, длиннее, чем им позволялось расти. Эми опустила голову, провела пальцами по двухцветным прядям. На этот раз она не стала утруждать себя их затемнением. Она позволит им расти; это было частью ее преобразования, возвращения к той девушке, которой она была раньше, девушке, которая все еще была для нее незнакомкой. Каждую неделю она будет отдавать немного больше себя, немного больше Эми, пока настоящая девушка не вернет все себе.
У Лили больше не было причин прятаться; теперь все знали правду. Или часть правды.
Никто никогда не узнает полной правды.
Джулианна призналась в убийстве Софии Суарес и Джеймса Крейтона. У нее не было другого выбора, кроме как признаться; доказательства были налицо, в записи телефонного звонка, который она сделала Крейтону, звонка, в котором она пообещала, что он наконец проведет время со своей давно потерянной дочерью Лили. Он не преследовал их до озера Фонарей. Его пригласили туда.
ДНК-анализ доказал, что он был настоящим отцом Эми, но это означало только, что именно его сперма оплодотворила яйцеклетку. Он не наблюдал, как она взрослела. Именно Джулианна кормила ее, одевала и пела ей. Джулианна, которая защищала ее.
И которая, в конце концов, пожертвовала собой ради нее. Джулианна признала себя виновной в обоих убийствах, чтобы Эми могла выйти на свободу, все обвинения против нее были сняты. В конце концов, Эми была всего лишь жертвой, похищенным ребенком, который на протяжении многих лет так сильно привязался к своему опекуну, что преданность затуманила ее рассудок. Она любила свою мать; конечно, она принесла бы своей матери пистолет. Конечно, она солгала бы о смерти Джеймса Крейтона. Конечно, она защитит Джулианну.
Так же, как раньше защищали ее.
Она подумала об уродливом арендованном доме на Смит-Хилл-роуд, где она жила с матерью и Брюсом, когда ей было восемь лет. Она вспомнила склон холма, вырисовывающийся за окном, и запах застарелого сигаретного дыма, пропитавшего стены. Она помнила все это, вплоть до испачканных обоев в ее маленькой каморке спальни. Увядшие синие васильки. Она сворачивалась калачиком в постели, прислушиваясь к крикам в маминой комнате, и водила пальцами по этим цветам на стене, скользя по дыре в бумаге, сквозь которую проступали старые обои. Что-то невзрачное и зеленое. Под самыми красивыми поверхностями всегда скрывалось что-то уродливое, готовое показать себя. Сколько часов она тыкала в эти обои, страстно желая оказаться где-нибудь еще, слушая рыдания Джулианны и удары кулаков Брюса по телу ее матери? И слова, которые он всегда использовал, чтобы заставить Джулианну повиноваться ему: «Если я проиграю, ты проиграешь». Если ты расскажешь им, что я сделал, они заберут твою маленькую девочку.