Сема нехотя снимает рубашку и, взяв в руки полотенце, идет умываться.
Он подставляет голову под холодную струю и вдруг рядом слышит строгий голос бабушки:
— Теперь за ухом! Как следует, как следует! Теперь сполосни рот. Сема, не жалей воды!
Как будто он маленький!.. За завтраком дедушка с каким-то особенным вниманием смотрит на него:
— Ты кашляешь?
— Откуда вы взяли?
— А зачем ты выходил в коридор?
— Я поперхнулся.
— И тебе было стыдно откашляться за столом? Сема, — нахмурив брови, говорит дедушка, — ты имеешь дело со мной! Я не посмотрю, что Трофим — комиссар, заберу тебя, и ты будешь сидеть тут, рядом с нами.
Строгая речь деда вызывает у Семы недоумение:
— Что случилось? Я ничего не понимаю.
— Ты затягиваешься? — спрашивает дедушка.
— Затягиваюсь, иначе какое удовольствие от курения. Просто так пускать дым?..
— А я что говорил!.. — неожиданно восклицает дедушка, но, увидев нахмуренное лицо бабушки, поправляется: — А я что говорил! Надо забрать у него табак.
— Нет, — смягчается бабушка, — табак мы тебе оставим, но ты должен курить поменьше.
Сема с удивлением смотрит на стариков:
— О чем вы беспокоитесь? Посмотрите, какие у меня мускулы!
— Я знаю твои мускулы, — ворчит бабушка. — Принес на кухню два ведра воды, так у него весь день руки дрожали!..
Сема набрасывает на плечи шинель и, улыбаясь, идет к дверям.
— Ты сегодня опять поздно вернешься? — спрашивает дедушка.
— Поздно.
— Какие там у вас дела — хотел бы я знать?
— Всякие… — уклончиво отвечает Сема и выбегает в коридор.
Он бы с удовольствием рассказал, что уже третий день идут стрелковые учения, но свяжись с этими стариками! Раз стреляют, значит, убивают, и они целый день будут плакать на всякий случай.
Сема идет к дому Магазаника — сегодня выдают винтовки, одну на двоих. Навсегда!.. Шера и Пейся уже прогуливаются по улице.
— Наконец-то, — улыбнулась Шера. — Мы тебя ждем… Ой, какая рубашка, прямо блестит! Очень хорошо, что ты ее надел!
— Почему? — удивляется Сема.
— Так… Разве можно иметь дело с прикладом и с ружейным маслом в грязной рубашке? Обязательно нужна чистая.
Сема глубоко вздыхает. Кажется, оправдается бабушкино пророчество.
— Я ее сниму.
— Сними, сними! — Шера кивает головой. — А то у тебя будет дома подарок.
— Винтовки выдают? — спрашивает Сема у Пейси.
— Выдают.
— А где Антон?
— Где Антон? Сидит около ящика и думает, что играет.
— Ну, пошли.
Они поднимаются наверх, тихо проходят мимо комнаты комиссара к Полянке. Рядом с матросом уже стоит Антон с винтовкой в руках.
— Слава богу, — проходя мимо него, бросает Сема, — ты уже оставил в покое свою фисгармонию.
— Там что-то случилось, — тихо отвечает Антон и с тоской смотрит на Сему, — играют только черные.
— А что, тебе мало черных? — удивляется Сема.
— Ты ничего не понимаешь, — обиженно заявляет Антон и принимается рассматривать оружие.
— Нам тоже можно получить винтовки? — краснея и боясь отказа, спрашивает Сема.
— Можно, — улыбается Полянка. — Покажи руки… Так! Имейте в виду, она требует нежность обращения.
— Понятно, — быстро соглашается Сема, горя желанием получить наконец свою собственную винтовку. — Это будет на двоих?
— На троих, — поправляет его матрос. — А Шера? Она тоже ходила стрелять.
— Ладно, на троих. Только… — Сема смущенно взглянул на матроса, — у меня к вам личная просьба. Дайте мне винтовку поменьше.
— Обрез?
— Да, да, — обрадовался Сема, — обрез.
— Зачем?
— Видите ли, — замялся Сема и посмотрел на Пейсю, — удобнее прятать.
— Не от кого будет прятать, — угрюмо отозвался Полянка, — белякам здесь не быть.
— Хорошо, — смущенно проговорил Сема, — белякам не быть. А куда вы, допустим, денете мою бабушку? Если она увидит меня с винтовкой, с ней случится разрыв сердца! Даю честное слово.
— Правильно, шлюпочка! — рассмеялся матрос, сраженный доводом Семы. — Никуда мы не денем твою бабушку. Получай обрез!
И все вместе они вновь ушли на стрельбище. Это была незащищенная лощинка на краю местечка. Друзья садились в круг, и только один матрос, стоя, с азартом рассказывал о боях. Винтовка легко прыгала в его руках, и он показывал, что значит взять прицел, что значит идти в атаку — развернутым фронтом, группами, перебежками. Он говорил громко, отдавал приказания, пускался в бег, падал на одно колено, ложился на живот, подняв руку с винтовкой. Сема смотрел на Полянку, и ему казалось, что по лощинке движется не знакомый матрос Степан Тимофеевич, а целый боевой полк. Становилось холодно, и хотелось вместе с учителем лететь в атаку.