— Хорошая стрельба, Дольберг, — одобрил проходивший мимо старший офицер, и Дольберг, взметнув руку к фуражке, широко улыбнулся.
Странная служба — плевать в цель на вахте. Странная, но, в сущности, неплохая. А попробовал бы кто проделать то же самое на крейсере царского флота... Нет, с англичанами стоит познакомиться поближе. Веселый народ.
— Кстати, лейтенант Болотов. — Из любезности старший офицер именовал Болотова следующим чином. — Я заметил, что в кают-компании вас плохо обслуживают. Вы у нас на равных правах со всеми и можете требовать одну порцию виски и одну рюмку портвейна в день, — таков наш паек. Смотрите, лейтенант, чтобы буфетчик не выпил вашей порции!
Болотов медленно краснел. Накануне он выпил целых три рюмки портвейна, и старшему офицеру это, конечно, было известно.
— Есть, сэр.
Где теперь место русского офицера?
— Вы будете русский офицер? — спросил маленький, с жидкой бороденкой монах. Этот вопрос он задавал людям в фуражках с козырьками и ничего не мог от них добиться. Задавая его беспрестанно, он все больше и больше смущался.
— Я, — ответил Болотов.
— И по-русски говорить умеете?
— Ясно, умею, раз я русский.
— Простите, ваше благородие, простите, не понял я вашей формы с нашивками. Будто она такая же, как у этих англичан.
— Не совсем такая, старик, — улыбнулся Болотов.— Это просто форма Российской республики. Республиканская форма, понимаешь?
Названный стариком монах недовольно пожевал губами.
— Не понимаю таких слов. Не умудрен богом... А только скажите вашему командиру, чтобы они фертоинг стали и скобу завели, потому в полтора кабельтова за их кормой банка. А как грунт у нас плохой, их при нордовом ветре непременно туда сдрейфует.
Фертоинговая скоба употребляется при стоянке на двух якорях и служит для того, чтобы не дать канатам перепутаться. Не всякий командир видел ее в глаза — откуда же знать о ней монаху?
Болотов растерялся:
— Что такое?
— То, ваше благородие, чтоб командир фертоинг стали. Грунт плохой. Иначе на двух якорях против нордового ветра не устоять, — терпеливо повторил монах.
— Что ты рассказываешь? Кто ты такой?
— Амвросий, ваше благородие, с Нижнего монастыря. По послушанию своему командую монастырским катером, а послан сюда отцом настоятелем послужить, если понадобится.
— Постой, постой! .Откуда ты про фертоинг знаешь?
— Как же это я могу не знать? — обиделся монах.— Двадцать лет на «Генерал-адмирале» плавал, старшим боцманом был — и не знать!
— Кэптен, сэр! — выпрямившись, сказал Болотов.— Отец Амвросий рекомендует отдать второй якорь и завести фертоинговую скобу.
Капитан Фэйри молча покосился. Шутка показалась ему неуместной.
— Я не шучу, сэр. — И Болотов рассказал о славном полупарусном крейсере «Генерал-адмирал», крейсере, в кругосветных плаваниях создавшем личный состав российского флота, об отце Амвросии, последнем «генерал-адмиральце», ныне командире монастырского катера, и о сообщенных им особенностях якорной стоянки в Печенгской губе.
— Он был боцманом? — спросил капитан. — Боцманом того корабля? Э? — И, получив утвердительный ответ, вынул трубку изо рта. — Изготовить второй якорь к отдаче, — приказал он. — Святого отца препроводить в кондукторскую кают-компанию. Обращаться с ним как подобает его высокому морскому званию.
После обеда отец Амвросий руководил промером фарватера для катеров. В развевающейся рясе он, скорчившись, сидел на транце баркаса, твердо держал румпель и решительно командовал английскими гребцами.
Болотов пошел с ним переводчиком, но не понадобился, — англичане отлично понимали отца Амвросия и были в восторге. Сам же Амвросий, попав в знакомую обстановку, ругался громкими и крепкими выражениями. Он был крайне взволнован, но тем не менее промер свой провел блестяще.
Вечером его посетили оба судовых священника, несколько офицеров и Болотов.
— Богобоязненный народ — двух иереев на корабле держат! — умилился Амвросий. — А нам, впрочем, одного хватало. Лютый был поп на «Генерал-адмирале».
Узнав, что священники принадлежат к различным вероучениям и предназначены обслуживать неодинаково верующую команду, недовольно покачал головой.
— Закурим? — через Болотова предложил английский пастор.
— Покорно благодарю, ваше благородие. Не употребляю.
— Напрасно, — пожалел пастор. — Все равно в аду заставят.