Не выдержав этого ора, я быстро захлопнула все форточки в доме и выбежала на улицу.
Странно, обычно мне всегда жаль тех, над кем я провожу ритуалы, но сейчас мне было безразлично, насколько ему больно. Словно чувства сострадания во мне отключили, оставив лишь блаженное безразличие.
«Н-да, сейчас я бы точно в ответ не зевнула», — иронично подумала я и сорвала с дерева зелёное яблоко. Есть его не стала — просто подкидывала над головой.
Через некоторое время вышел Виктор. Он был в белой рубашке с засученными рукавами, растрёпанными волосами и нахмуренными бровями. Его грозный вид ему очень шёл, я невольно засмотрелась.
— Я возьму? — не дождавшись моего разрешения, он поймал моё яблоко на лету и тут же укусил. Я обвела взглядом яблоню, у которой, видимо, был урожайный год, и перевела взгляд на пожирающего моё яблоко лорда. Вот тебе и грозный вид, хотя и сейчас он выглядит очень…
— Когда поедем? — строго, скорее для себя, чем для него, спросила я.
— Вам лучше знать. Но этому, — он кивнул на дом, — нужно отойти.
— Лучше всего это делать ночью, до двенадцати, но не раньше одиннадцати.
— Ясно, — кивнул лорд. — Дождёмся ночи. А сейчас я пойду проверять больных.
— Есть те, кто ещё не выздоравливает?
— Есть, но считанные единицы. Среди них и староста.
Я поджала губы.
— Не хмурься, ты уже многое сделала, — сказал лорд, слегка поддев мой нос. — Не знаю, что бы я делал, не будь тебя.
— Да бросьте, точно что-нибудь придумали бы, — буркнула я и, сорвав ещё одно яблоко, пошла в сторону выхода из ограды. Лорд с минуту постоял, а затем пошёл за мной, о чём говорила хрустящая листва, сминаемая его сапогами.
Мы пришли на одинокую могилку, которую так назвать было сложно. Просто маленький холмик глубоко в лесу. Как только мы приблизились, появилась Лана. Девушкой она была неимоверно красивой. Светлые волосы, тонкие черты лица и синие глаза. Я не уверена, может быть, это всё дело рук темноты, чтобы придать ей больше притягательности…
— Вы нашли меня, — она опустила глаза на свою могилу. — Зря вы пришли сюда!
— Говори! — приказал лорд, пихнув лесничего сапогом в спину. Тот сидел на коленях перед могилой и дрожал.
— Я… я…
— Ты! — прокричала Лана нечеловеческим голосом.
— Я! — испуганно закричал Михай, вцепившись в штанину лорда.
— Рассказывай! — потребовал лорд, подняв его за шкирку и откинув в сторону.
Тот схватился за землю, сжал в руках песок и поднял испуганные глаза на девушку. Она усмехнулась и, чуть наклонившись, начала говорить.
— Помнишь? Когда-то я вот так же лежала перед твоими ногами. Молила, просила сжалиться. А ты что делал? — говорила она спокойно, издевательским тоном. Но с её глаз капали слезинки, слезинки живой боли.
— Прости! Прости меня! — зарывшись головой в песок, повторял он и дрожал всем телом от тихих всхлипов.
— Не зли меня! Рассказывай! — потребовал лорд.
Тот застыл, медленно поднял голову и повернул к нам залепленное песком лицо.
— Р-рассказываю! — снова обернулся к девушке и сказал. — Это они! Они меня заставили тебя убить!
Видимо, он решил, что Лана на данный момент сильнее лорда. Захотел попробовать отыскать у неё спасения, оклеветав нас. Ой, как он ошибся…
— Л-л-лжёшь! — прошипела она, как потусторонняя змея. Её прекрасные черты исказились, превратившись в уродливое создание.
— Ладно, ладно! Это я! Я убил Денша на охоте! Я написал то письмо! — писклявым голосом перечислял он свои грехи.
Когда мужчина поднялся на колени, я заметила, что вся его шея обожжена. В свете луны это выглядело ещё ужаснее.
— Денш хотел сделать тебе сюрприз, поэтому не рассказал про охоту. Я этим воспользовался и пристрелил его. Потом съездил в ближайший город, там заплатил, чтобы мне сделали писульки, чтобы тебя убедить!
Девушка вернулась в прежнее состояние и медленно осела на песок.
Потом тихим проникновенным голосом спросила:
— Вы отдадите его мне? — подняв взор на нас, спросила она. — Он заплатит за всё, что сделал со мной.
— Поверь, он заплатит! — ответила я, покосившись на Виктора. — Но тебе пора к любимому, он тебя ждёт.
— Ты поможешь мне? Одной мне не выбраться…
Это то, что я ждала — прошение о помощи.
— Помогу! — я вынула кинжал.
— Берегите друг друга. Все помнят боль ожога, но не помнят ожог, — произнесла она и повернулась, чтобы я смогла отрезать ей волосы.
Рывок, умиротворённое лицо, лёгкая улыбка растворяются в пустоте.
— Спасибо! — звучит со всех сторон сдвоенный хор мужчины и женщины.