– Вы говорите о капитане Вальдзингаме?
– Да, о бедном Артуре Вальдзингаме, который женился на вашей хорошенькой белокурой свекрови и кончил свое земное поприще в этой роскошной темнице. На вашем лице выражается что-то, сто раз мною замеченное в лице капитана, – это выражение человека, испытавшего что-то ужасное.
– Да, я испытала вполне это ужасное, – ответила Оливия, сдвинув черные брови. – Это вам известно так же, как мне самой, я только удивляюсь, что побудило вас говорить об этом.
Миссис Гранвиль Варней взглянула на потолок с кротким видом голубки.
– Дорогая леди Лисль, умоляю вас не забывать, что я положительно ничего не знаю, – возразила она. – Каковы бы ни были тайны моего мужа, они остаются тайнами и для меня, так как я слишком глупа, чтобы он доверил их мне.
Она пожала плечами, скорчив веселую гримаску, и вышла из библиотеки, напевая живую баркаролу.
Через полчаса Оливия приказала седлать свою лошадь, на которой потом отправилась в поле.
Отъехав немного, она встретила на дороге тяжелый экипаж, медленно катившийся по направлению к Лисльвуду, но она так задумалась, что не обратила на него никакого внимания.
Пробило пять часов, когда она вернулась. Жена сторожа встретила ее взглядом, полным участия: ей страх как хотелось сообщить своей госпоже о случившейся катастрофе. Сторож вышел к воротам с трубкой во рту, а возле самой решетки стояло несколько крестьян, которые явились для того, чтобы узнать подробности события и разнести их по Лисльвуду.
Оливия заметила, что все эти люди сгорают желанием сказать ей что-то важное.
– Что случилось? – спросила она, обратясь к жене сторожа. – Зачем пришли сюда эти крестьяне?
Этого было достаточно, чтобы развязать язык, просившийся на волю.
– О миледи! – воскликнула она. – Бедный сэр Руперт… Несчастный джентльмен!.. Но не поддавайтесь горю, миледи, вооружитесь мужеством!.. Он может, разумеется, прийти в себя, миледи… При нем находится теперь лондонский доктор, и он делает все, что от него зависит… Не тревожьтесь, миледи!
Но леди Лисль казалась далеко не в отчаянии. Только лицо ее побледнело более обыкновенного и черные глаза открылись широко. Один из наиболее услужливых крестьян поднес ей было стакан воды с выражением искреннего сожаления к ней, но она вырвала стакан из его рук и бросила на землю, так что он разбился тотчас вдребезги.
– Разве произошло что-нибудь с вашим господином? – обратилась она опять к жене сторожа, причем голос ее оставался по-прежнему ровен и звучен.
– О миледи, от вас следовало бы скрыть все это… Вы не…
– Случилось ли с ним что-нибудь?… Так отвечайте же! Намерены ли вы ответить или нет?
– О миледи, сэр Руперт упал из экипажа… И жизнь его в опасности… Но вы не…
Но прежде нежели женщина успела кончить фразу, Оливия хлестнула свою лошадь и поскакала к замку.
Оставшиеся переглянулись, когда леди Лисль исчезла между деревьями аллей.
– Как странно приняла она это известие! – пробормотала жена сторожа. – Она просто рассердилась, но не думала огорчаться. Я бы на ее месте подняла такой крик, что меня было бы слышно за милю от сторожки.
Муж ее утвердительно кивнул головой: он помнил, что она во всех из ряда вон выходящих случаях начинала обыкновенно вопить изо всех сил.
– Не все поступают одинаково в одинаковых обстоятельствах, – заметил он внушительно. – Но все говорят, что сэр Руперт и миледи не могли называться счастливыми супругами, – добавил он шепотом.
Леди Лисль прошла прямо в комнату, находившуюся рядом со спальней мужа. Два доктора с серьезными, торжественными лицами совещались в амбразуре, окна между тем как мистер Дэвсон, доктор унтергильский, держался от них на почтительном расстоянии и беспрестанно потирал себе руки.
Управляющий сэра Руперта вытребовал телеграммой из Лондона и Брайтона известных докторов. Доктор Дэвсон совсем стушевался перед этими знаменитостями, которые угрюмо посматривали на него сквозь очки и недоверчиво покашливали, когда он излагал, какого рода помощь он оказал баронету.
Бледная и спокойная, с развевающимися по плечам черными, густыми волосами, явилась леди Лисль перед светилами науки.
– Я слышала, что сэр Руперт подвергся опасности, – произнесла она спокойно. – Не потрудитесь ли вы, господа, объяснить мне, что, собственно, случилось с ним?
– Леди, – ответил торжественно один из докторов, – будьте уверены, что наука употребит все силы, чтобы спасти сэра Руперта. Если можно спасти его, то мы сделаем это.