Выход из этой ситуации был. Во-первых, сменить место. Во-вторых, усовершенствовать свои возможности. В-третьих, выпить уже те хреновы успокоительные, чтобы нормально спать и не видеть, как меня засасывает черная стена монолита.
Первым делом я впервые за долгое время спустилась вниз, в бар. Было позднее утро, народ спал носом в кружках — кто-то продолжал ночную гулянку, кто-то начал новую, утреннюю. Джорк возил по десятому кругу полотенцем по тарелкам и кружкам: пусть кривые и битые, зато чистые. Из кухни уже тянуло запахом жирного супа из дюлака. Джорк варил густой насыщенный бульон, а потом заливал им местную лапшу из камневодорослей, добавлял что-нибудь из того, что принесли в бар искатели — икру, яйца, съедобные травы, получалось сытно и даже вкусно. Хотя цвет у варева была подозрительный — буро-красный.
— Что, решила выбраться, воздухом подышать? — прохрипел он, увидев меня. Я махнула ему приветственно рукой и присела около стойки, привычным движением налила кружку пива по первому требованию нового посетителя, выставила в качестве закуски миску к солеными хлебными крошками, сгребла мелочь и швырнула к остальным монетам. Они были как и все на этой планете, грязные, гнутые и никому не нужные, не имеющие никакой ценности где-то еще.
— Надоело сидеть в четырех стенах, — призналась я ему. Джорк согласно кивнул и, припадая на левую ногу, вернулся к стойке. Части ноги у него не было, неудачный перелом, отсутствие хорошего лечения. Куски раздробленной кости убрали, но нога стала с тех пор заметно короче. Впрочем, свой дефект Джорк почти не замечал, смирился, что ничего с этим не поделать в условиях Разрухи. А если кто посчитал его легкой добычей, был бы неприятно удивлен. Я была уверена, что у Джорка нет артефакта, но он таким образом развил свои способности, что легко в одиночку расправлялся с полдюжиной агрессивных посетителей или с грабителями.
— Нужно возвращаться в строй. Экипировку новую заказать, импульсник отладить, закупиться едой, подумать о будущем…
— С последним могу помочь. Дни цветения начались, Пташка как раз ищет работника. Слишком разрослись в этом месяце водоросли.
— Это было бы отлично! — мгновенно заинтересовалась я, потому что уже один раз помогала Пташке с этим. Такой у камневодорослей был цикл: раз в сорок где-то дней женские особи начинали цвести и увеличиваться в размерах, а мужские просто увеличивали свою численности в пару раз. Пташка срезала все, кроме цветущих растений, потому что иначе так можно нарушить экобаланс, или как оно там называлось, и камневодоросли перестанут расти на той земле, которую она обрабатывала. С помощником успеть все было легче. Водоросли потом продавали, или можно было взять оплату мукой, чтобы не покупать втридорога.
Камневодоросли росли по обоим берегам возле воды на особенных участках с темно-фиолетовыми плоскими камнями. Высоченные заросли. На вид серые и неприметные, слегка глянцевые, так что от взгляда на них появлялось стойкое ощущение, что это не настоящие растения, а пластик. Живой и качающийся на ветру, но пластик.
Пташка использовала обычно огромную косу, но сейчас она лежала в стороне, удобнее было срезать длинные ленты серпом. В особых случая Пташка применяла Лезвие — это был тонкий слой воздуха, уплотнение, которое впивалось в поверхность чего-угодно и разрезало цель или хотя бы пыталось это сделать. Не самая удобная способность, потому что ее сложно контролировать, а она сама достаточно медлительна. Но Пташке нужен был результат не на поле боя, а на «ферме» — она размахивалась и срезала Лезвием, например, опаленные солнцем верхушки. А на улицах Разрухи ей почти ничего не угрожало. Кто, будучи в своем уме, готов причинить вред той, кто всех кормит? Это же никому не выгодно, разве что тем сумасшедшим, кто желал смерти всему и всем. По всей видимости, голодной смерти.
— Возьми еще корзины, если закончила со своим внутренним поиском. Пора уже поработать, а то непонятно, за что я тебе денег дать должна, — хмыкнула она, падая на кособокую лавку рядом со мной.
— Угу, сейчас все будет. А с поиском… — я вздохнула, но Пташка знала о том, что у меня особенность есть, так что ей можно было признаться: — Я чуть было не осталась в стене.
— Об этом я уже догадалась, — пожала она плечами. — Хиллер сказал, что кричала ты странные, но специфические вещи.