Прикладная тригонометрия irqa
Summary «Всего лишь любовный треугольник, припадающий то на одну грань, то на другую» ©
1.
Я знал, что рано или поздно они должны были встретиться, но не ожидал, что это случится так скоро.
И уж меньше всего мне хотелось неприятностей именно в этот день.
Мы сидели в кафе – мои лекции уже закончились, у Джеффа на работе перерыв – я слизывал вишенку с его десерта, чувствовал, как его теплая ладонь гладит меня под столом, и уже почти жалел, что связался с Шоном. И потому я просто оцепенел, услышав прямо за спиной издевательский голос:
– Я ж так и знал, что ты еще с кем-то путаешься, малыш.
Вишенка стала мне поперек горла, когда Шон остановился рядом с нашим столиком и, сунув руки в карманы, уставился на нас в упор.
– Это кто? – поинтересовался Джефф, ткнув пластиковой ложкой в сторону предмета своего интереса.
– Шон Райан, – машинально отозвался я. – Мы… мы вместе учимся.
– Вместе мы, слава богу, только трахаемся, – возразил Шон. – Если бы мы вместе учились, я б совсем ничего не запомнил.
Он пододвинул стул от соседнего столика и сел рядом с Джеффом.
– Понимаешь, – доверительно сообщил он, – я ему с самого начала говорил: скажи мне, с кем нужно разобраться относительно тебя, я разберусь. Уж очень было всё шито белыми нитками. На ночь – не остается. В кампусе он числится, но его там не застанешь. В общем, ревнивым дружком пахло за целую милю.
– Он мой брат, – прошептал я, комкая в руке салфетку.
– Твой брат вот уже минут пять щупает твою коленку, поэтому не вешай мне лапшу на уши.
Джефф откинулся на спинку стула, глядя на Шона с тем же хладнокровным вниманием, с каким выслушивал щебетание клиенток: «Не могу решить, мистер Шеффилд – матовая покраска, хамелеон, небесно-голубой или вердигри, а ваше мнение?»
– Слушай, не начинай…
– Тихо, – произнес Джефф, и я замолк. – Продолжай, Шон Райан, прошу тебя.
– Так вот, – продолжил нимало не смутившийся Шон, интимно понижая голос, – а надо тебе сказать, приятель, он очень понравился мне еще с первой встречи. Понравился просто безумно. Прямо даже ни припомню, чтобы со мной раньше такое было – может, и не было никогда. Поэтому, ты же понимаешь, меня совсем не устраивает то, что я вижу. Кого же устроит, что твоего мальчика лапает какой-то совершенно посторонний здоровенный самец, хуже того: твой мальчик, скорее всего, живет с ним под одной крышей и спит в одной постели, а это мне нравится еще меньше. Когда мы закончим нашу беседу, я думаю, мы можем поехать к вам домой и собрать его вещи.
Джефф поднялся с места. Шон тоже.
– Есть возражения?
– Есть.
– Мы можем обсудить это прямо сейчас.
Одни были одного роста, только Шон чуть потоньше в кости, поуже в плечах, – и всё-таки, если бы мне пришлось делать на них ставки, я бы трижды подумал.
– Кейси, – мягко сказал Джефф, – я, кажется, забыл телефон в машине. Принеси, пожалуйста.
– Я никуда не пойду.
– Давай, солнышко, – процедил Шон. – Будь послушным мальчиком. Этот джентльмен, от которого несет машинным маслом, хочет сообщить мне нечто важное.
Меня затрясло. Натыкаясь на столики, я побрел к двери. Мимо проскользнула девушка в униформе, я придержал ее за локоть.
– Пожалуйста… могу я вас попросить…
– Да?
– Если сейчас… словом, не вызывайте полицию.
Девица посмотрела на меня как на умалишенного:
– Полицию?
– Мы всё уладим, – в отчаянье зашептал я, – никто ведь не пострадает, кроме… а о них я позабочусь, я всё сделаю сам, и мы заплатим сколько нужно, если что-нибудь…
От грохота опрокидываемых стульев мы оба вздрогнули всем телом, а уж звон разбитого стекла и пронзительный женский визг был слышен, наверное, во всех полицейских участках города.
2.
Фактически Джефф, конечно, не был мне братом, но привычка вечно заставляет нас грешить против истины.
Отца своего я никогда не знал, двух первых отчимов тоже не особенно помнил, – кроме того факта, что оба были сногсшибательные красавчики, и что после обоих разводов мать по полгода лечилась от алкогольной зависимости.
Четвертый ее муж и последний мой отчим имел невыразительную внешность, флегматичный характер (если живешь с моей матерью, вещь прямо-таки незаменимая), собственную автомастерскую и сына от первого брака.
Так Джеффи появился в моей жизни и поселился в моей комнате.
– Я уверена, что вы подружитесь, – беспомощно сказала тогда мать, и Джефф кивнул, не сводя с меня прищуренных глаз. Я был другого мнения, но меня никогда никто не спрашивал.
С тех пор моя жизнь, и без того не слишком веселая, превратилась в ад. Синяки не проходили –Джефф бил точно, сильно и очень больно.
Я избегал его как мог. В школе старательно обходил все места, где мог бы с ним столкнуться. Уроки делал в библиотеке, чтобы пореже бывать дома. Впрочем, дома и самого Джеффа нечасто можно было застать – он быстро освоился на новом месте и в новой школе, и чувствовал себя в тысячу раз комфортнее, чем я. Он нравился всем – высокий, смелый, самоуверенный, не слишком красивый, но обладавший каким-то совершенно феерическим обаянием. Он довольно хорошо учился, был звездой футбольной команды и парнем номер один для всех наших школьных красоток, – а если это кому–то не нравилось, то, как я и говорил, рука у Джеффа была тяжелая. Все, кто желал поставить его на место, очень скоро в этом убедились.
Я не мог понять, чем лично я мешаю ему жить и радоваться, но он был просто не в силах равнодушно смотреть на меня: стоило оказаться к нему ближе, чем на ружейный выстрел, у него прямо загорались глаза, и я весь сжимался, зная, что за этим последует.
– Да ответь же ты хоть раз, – прошипел он однажды, встряхивая меня и прижимая к стене. – Ты, чертова кукла, гребаная Белоснежка, ударь меня тоже, сделай что-нибудь, мальчик ты или девочка? Да и живой ли ты вообще?
– Отвяжись от меня, – шептал я, отвернувшись. – Просто отвяжись.
– Ни за что.
Мать вела с ним длинные воспитательные беседы, Джефф терпеливо выслушивал её, на этом всё заканчивалось. Отчим считал, что мальчишки меж собой всегда разберутся сами.