На завтрак поел цыпленка с гарниром и выпил разбавленного вина. После чего снова вместе со слугой поскакал на коне. Причем делая это с большим энтузиазмом.
Эдмонду хотелось в Париж и различных развлечений и чего-то очень интересного. Например, в частности подраться.
И желание помахать шпагой у него доминировало…
Мальчишка, впрочем, вместе с Гримо ехал по лесу и по весьма пустынному месту и развлекаться ему было нечего.
И она был добрым и веселым. Настроение великолепное и можно спеть, что-то из репертуара отца.
Две капли сверкнут, сверкнут на дне,
Эфес о ладонь согреешь,
И жизнь хороша, хороша вдвойне,
Коль ей рисковать умеешь.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет,
Pourquoi pas pourquoi pas
Коль ей рисковать умеешь.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет.
Хитри, отступай, играй, кружись,
Сживая врага со свету,
А что же такое жизнь, а жизнь,
Да просто дуэль со смертью.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет,
Pourquoi pas pourquoi pas
Cплошная дуэль со смертью.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет.
В кромешном дыму не виден рай,
А к пеклу привычно тело,
Уж если решать, тогда решай,
А если решил, за дело.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет,
Pourquoi pas pourquoi pas
Уж если решил, за дело.
Pourquoi pas pourquoi pas
Почему бы нет.
Песенка оказалась веселой и боевой…
Но Гримо молчал, и богатое воображение Эдмонда Д’Артаньяна стало рисовать в своих фантазиях куда более красочные картины.
Если Эдмонд Д’Артаньян чего-то хотел, то, как правило, привык добиваться своего, не смотря на окружающую его с младенчества суровую атмосферу. Теперь он чувствовал себя почти Всемогущим Богом. Ему даже нравилось, что удалось поразить самого Спартака.
Мальчишка уверенно произнес:
- Поверь мне, не успеешь ты и глазом моргнуть, как все твои друзья окажутся здесь.
Предводитель восстания с удивлением спросил:
- И Крис и Эномай тоже.
Мальчик согласно кивнул:
- И они тоже, когда они погибли?
Спартак со вздохом ответил:
-Эномай полтора, а Крис больше года назад.
-Отлично я слетаю за ними и вернусь через секунду. – Эдмонд Д’Артаньян вновь положил руку на браслет, прошептал пожелание и исчез. На сей раз, лишь вяло сверкнули две молнии.
Затем все смолкло, мальчик переместился в прошлое. Сначала он решил спасти Эномая.
Эдмонд оказался в жаркое время в цветущей Италии. Только что могучий германец поссорился со Спартаком и расположился лагерем близ гор у Нурсии, а консул Геллий, узнав, что отряд в десять тысяч германцев отделился, решил подобно голодному барсу растерзать, как ему казалось легкую добычу.
В бегство
Дав своим воинам шестичасовой отдых, Спартак в полночь выступил из Требула и двинулся через суровые скалы каменистых Апеннин, направляясь к Нурсии.
В то время, когда эта благородная душа спешила на помощь, ночью явился туда грозный командир закаленный ветеран Геллий Публикола с армией в двадцать восемь тысяч человек и едва взошла заря напал на Эномая. Несмотря трехкратное превосходство противника отважный германец принял бой.
Сватка была жесткой и кровопролитной. Эномай как опытный гладиатор сражался сразу двумя мечами, яростно врубаясь в ряды римской пехоты. Прочие германцы не уступали в доблести. Два часа бой шел с переменным счастьем. Обе стороны сражались с одинаковым неистовством и упорством. Но вскоре Геллий растянул фронт своего войска, и ему удалось окружить оба германских легиона. Для того чтобы сильнее сжать их в кольцо, он приказал отступить двум своим легионам, сражавшимся с гладиаторами лицом к лицу. Это едва не погубило римлян. Видя, что легионеры консула отступают, гладиаторы, воодушевленные примером доблестно сражающего Эномая, обрушились на врага подобно горному потому ломающему лед. Римляне дрогнули, у них началась паника, и легионы обратились в бегство.
Но тут на германцев напала с флангов легкая пехота римлян, а вслед за ней бросилась кавалерия, с тыла подоспели далматинские пращники. Восставшие рабы остановились, их ряды смешались. В этот момент бегущие легионы остановились и перешли в контратаку. На горле повстанцев сомкнулась удавка. Убедившись, что спасение невозможно, они решили пасть смертью храбрых, и сражались с невиданной яростью.
Эдмонд застал именно этот критический момент, Эномай уже получил несколько ранений, богатыря шатало, но он продолжал твердо держать в руках мечи, внося ими опустошение. Рядом с ним сражалась его возлюбленная гречанка Эвтибида, не успев покинуть армию восставших или дезертировать в армию римлян, она сражалась как маленькая амазонка. От сильно удара разлетелся ее щит, а на руке была довольно глубокая рана.