— Какое это судно?
— «Тигрис», возвращающееся в Филадельфию из Калькутты. А ваш бриг?
— «Безумие», французский капер
— Откуда вы?
— Из Калькутты. А вы?
— Из Гваделупы. Куда вы идете?
— В Филадельфию. Смотрите, не подъезжайте к нам так близко: с вами может приключиться несчастье.
— Что вы сказали? Несчастье? Мы что-то плохо слышим, а потому подъедем поближе.
— Говорят вам, отваливайте.
— Отваливайте! Это еще что значит? Ну, ребята, начинайте!
Эти слова были произнесены по-французски.
— Неб, за дело, — скомандовал капитан, — спрысни-ка их хорошенько, мой мальчик. В ту же минуту пожарная труба была приведена в действие.
Французы бросились на свой бушприт[22], и тут весь заряд кипятка ошпарил большую часть из них с головы до ног. Некоторые бросились в воду, предпочитая холодную ванну горячему душу.
С «Тигриса» раздавались громкие раскаты смеха, и наше судно, взявшись за руль, легко, как волчок, повернулось на месте.
Мы напрасно ожидали пальбы со стороны брига: французы удержались от нее, зная, что мы вооружены лучше их. Они поворотили на другой галс, так что оба судна оказались кормой к корме.
Капитан Диггс приказал приготовить пушки, предполагая, что наши друзья с брига начнут изъявлять нам свое неудовольствие. Действительно, едва мы были на расстоянии трех кабельтов[23] друг от друга, как раздался выстрел. Пушечное ядро ударилось обо что-то твердое. Я испугался за Руперта, который стоял там.
— Ого! Фок-марс, — закричал капитан. — Во что оно ударилось?
— Аварии нет, капитан, — ответил Руперт уверенным тоном.
— За вами теперь черед, капитан Роббинс, пусть они это попомнят
Мы разом выпалили из двух пушек. С нашего бота послышались радостные восклицания — мачта французов была сбита.
Таким образом, битва окончилась. Главным же ее героем был Неб. Его лицо так и сияло от радости, рот раскрылся до ушей от удовольствия, несмотря на то, что он более всех рисковал своею жизнью.
Недалеко от мыса Виргинии, когда мы направлялись к земле, мы заметили корабль, идущий на нас. Лейтенант капитана Диггса сказал ему, что это, должно быть, судно из Филадельфии, торгующее с Индией, что его имя «Ганг»; капитан же сомневался, говоря, что если это действительно «Ганг», то он изменился до неузнаваемости. Приблизившись к нам, незнакомец выстрелил из пушки и поднял американский флаг. По всем признакам это было американское военное судно.
— Не правда ли, это «Тигрис»? — спросили оттуда в рупор.
— Да. А ваше судно?
— «Ганг», корабль Соединенных Штатов, капитан Даль с мыса Делавара. Приветствую вас, капитан Диггс! Ваши услуги могут нам быть полезны.
Диггс засвистел в ответ. Теперь все стало ясно. Это действительно был «Ганг», первое военное судно, посланное от правительства. Французские капера вынудили нашу республику держать наготове несколько вооруженных судов, в роде «Ганга».
Капитан Диггс отправился на «Ганг» в шлюпке; а я управлял ею, что мне дало возможность хорошо рассмотреть судно и его экипаж. Даль, плотно сложенный, в своем морском мундире имел вид настоящего моряка. Он дружески потряс руку нашего командира и от души хохотал, узнав историю абордажа и кипятка.
Доброе, открытое и в то же время самоуверенное лицо капитана так понравилось мне, что я еле удержался, чтобы не попроситься к нему на службу.
После того, как Диггс выпил со своим старым знакомым стакан-два вина, мы возвратились на борт «Тигриса».
Оба судна отправились в путь: «Ганг» поплыл на северо-восток, к Делавару, а мы в тот же вечер были около мыса Мея на расстоянии пяти миль. Ночью с мыса подъехал лоцман в лодке. Капитану Роббинсу хотелось во что бы то ни стало высадиться на берег. Для него было важно известить о крушении его судна. Решили, что мы с Рупертом будем ему сопутствовать, не взирая на позднее время. Мы собрались в одну минуту, увозя с собой лишь по паре белья, да необходимые документы.
Не успели мы отчалить, как подул такой сильный юго-западный ветер, что лоцман предложил нам вернуться. Но это легко было сказать: «Тигрис» делал шесть-семь узлов; как же добраться до него, не имея возможности дать сигнала? Мы все работали, не покладая рук, но маяк был от нас еще на целую милю. Руперт в изнеможении свалился на скамейку. Роббинс занял его место, а Руперт сел к рулю.
Мы находились в положении человека, который, цепляясь руками и ногами, чтобы добраться до вершины отвесной скалы, чувствует, что в последний момент его окончательно покинут силы.