Лишь только дверь кабинета закрылась за нами, он жестом попросил нас сесть и спросил:
— Есть что-нибудь новое, мистер Холмс?
В его голосе послышались скорбные ноты.
— Да, князь, — ответил Холмс.
Лицо князя вдруг оживилось.
— Что такое? — быстро спросил он.
— Ваша дочь, князь, исчезла через потайной ход, который есть в вашем доме.
— В моем доме? Вы нашли его?
— Нет еще, но сегодня я постараюсь отыскать его и надеюсь, что это мне удастся, — проговорил Холмс. — Я пришел просить у вас позволения поискать хорошенько в вашем доме.
— О, сколько угодно! — воскликнул князь взволнованно.
— Мой дом целиком в вашем распоряжении.
— А половина княгини и княжны?
— Я только предупрежу княгиню…
— И позволите ей задать несколько вопросов?
— Она рада будет помочь вам всем, чем можно! Подождите меня одну минуту.
С этими словами князь вышел из кабинета и вскоре возвратился назад вместе с княгиней Елизаветой Николаевной.
Поздоровавшись с нами, она села в кресло, в ожидании вопросов со стороны Холмса.
Извинившись в том, что потревожил ее, Холмс приступил к делу.
— Хорошо ли вы помните все, что происходило в тот день, когда исчезла княжна? — спросил он.
— Да, — тихо ответила княгиня.
— В какой части дома могла быть княжна в пять часов дня?
— Или у себя в будуаре, или у себя в спальне.
— И больше нигде?
— Самое большее, что она могла зайти в мой будуар.
— Почему вы так думаете?
— Потому что Оля ждала к себе подругу, с которой они хотели ехать кататься. У Оли что-то распоролось в шляпке и она, взяв ее, как сейчас помню, ушла в свою спальню.
— Откуда?
— От меня.
— В котором часу было это?
— В пять. Я хорошо помню это.
— Значит, вы уверены, что она все время сидела у себя?
— Положительно уверена.
— Это очень серьезно, княгиня. В вашем доме существует потайной ход и мы ищем его.
Княгиня быстро вскочила на ноги.
— Что вы говорите! — воскликнула она взволнованно.
— Да, это вне всякого сомнения. Судя по вашим словам, мы будем искать его в комнатах вашей дочери. Скажите пожалуйста: когда вы, в половине шестого, зашли в комнату княжны, — в каком виде была комната?
— То есть что именно?
— Была ли там шляпа, которую княжна переделывала?
— Да, была, и игла с ниткой висела в ней, словно дочь только что на минутку бросила работу.
— А остальные предметы?
— Они не тронуты до этой минуты.
— В таком случае пойдемте в ее комнаты. Кстати, у вас, вероятно, имеются в доме столярные инструменты?
— Есть, — ответил князь.
— В таком случае прикажите принести их в будуар вашей дочери.
Князь позвонил и, когда в комнату вошел лакей, приказал ему принести в комнаты княжны инструменты.
Затем, все четверо, мы отправились на другую половину дома.
Спальня княжны, в которую мы вошли, имела такой вид, словно хозяйка только что вышла из нее.
— Пока я не знал про ход, до тех пор эта комната интересовала меня с другой стороны, но теперь она заинтересовала меня иначе, — проговорил Холмс, пристально осматривая все предметы.
— Гм… постель смята… Странно… смята сама постель, но подушки не тронуты. Словно княжна села на край и затем откинулась назад.
От кровати он перешел к туалету, на котором не нашел ничего, и стал осматривать гардины.
— Так, так… — бормотал он. — Ясно… рукой схватилась за гардину, скомкала ее… немного порвала… О! я уверен, что княжна похищена силой!
Княгиня схватилась за сердце.
— Что вы говорите! — воскликнула она.
— Я говорю только то, что думаю, — ответил Холмс. — В этой комнате происходила борьба, во время которой ваша дочь упала на кровать. Но это продолжалось лишь одно мгновение. Затем, зажав ей рот, похитители или похититель, вероятно, потащили ее куда-то. Она схватилась за занавеску, но ей разжали пальцы. Во всяком случае, все указывает на то, что в этой комнате ей не произведено было никакого вреда.
Княгиня облегченно вздохнула.
— Теперь же мы будем искать, — проговорил Холмс.
И он стал шарить.
Он лазал по полу, выстукивал стены, осматривал подоконники, карнизы, даже печь.
Все предметы были сдвинуты с места.
Но сколько он ни старался, ничего подозрительного не было видно.
Покончив с спальней, Холмс перешел в будуар княжны.
Тут повторилась та же история.
Шерлок Холмс выходил из себя.
Ничего, решительно ничего не было такого, что могло бы привлечь его внимание.