По Конституции РСФСР до-президентской эпохи изменение государственного устройства требовало проведения общенародного референдума, на котором за предлагаемые изменения государственного устройства должны были проголосовать не менее 2/3 населения, обладающего правом голоса. Учреждение должности президента России как раз подпадало под действие этих положений тогдашней Конституции. Когда референдум был проведен, то согласно опубликованным в то время данным, за учреждение поста президента РФ проголосовали более 2/3 принявших участие в голосовании. Но поскольку уже тогда изрядная часть населения игнорировала голосования, то набранные более 2/3 от числа участников референдума оказались менее 2/3 населения, обладающего правом голоса, как того требовала Конституция.
Это означает, что на законных основаниях по итогам того референдума пост президента РФ в 1991 г. учредить было невозможно. Однако задним числом правила референдума были пересмотрены и 2/3 от числа принявших участие были признаны достаточным числом проголосовавших для того, чтобы изменить государственное устройство и учредить пост президента. Таким образом изначально в основу нынешнего режима был положен принцип беззакония власти, естественно, не внесенный в Конституцию. И режим твердо стоит на соблюдении этого неконституционного положения.
Если следовать принципу «закон обратной силы не имеет», то пост президента РФ учрежден вопреки действовавшей тогда в России Конституции. То есть в 1991 г. задолго до ГКЧП состоялся государственный переворот, юридически оформленный как всенародные демократические президентские выборы. Соответственно принципу «закон обратной силы не имеет» победитель на президентских выборах 1991 года — гражданин Ельцин Борис Николаевич — является узурпатором высшей государственной власти, а проигравшие тогда выборы граждане Жириновский, Макашов, Рыжков, и Тулеев — несостоявшимися узурпаторами.
Но при более глубоком рассмотрении жизни общества, все они не являются узурпаторами, а представляют собой всего лишь зиц-президента и проигравших кандидатов в зиц-президенты. Предназначение зиц-председателя и его подлинная роль всем должны быть хорошо известны из романа И.Ильфа и Е.Петрова “Золотой теленок”: Фунт — это голова!… Но как известно, вовсе не Фунт руководил деятельностью фирмы “Рога и копыта”, хотя при ликвидации фирмы уголовному розыску в качестве ответственного за всё достался именно он.
Однако построить на этих реальных фактах нашей истории пропагандистскую кампанию по отстранению “семьи” от власти, тем слоям отечественной “элиты”, которых не устраивает олицетворение государственной власти Ельциным, — слабо. Кроме того, прежде чем озаботиться отстранением от кормушки одной “семьи”, следует создать в обществе условия, при которых иная зиц-“семья” не будет покрывать ту же или иную команду “Бендеров”.
Только такая постановка вопроса о жизни общества, о власти в нём и о высших государственных должностях способна в определенных общественно-исторических обстоятельствах очистить Кремль от любой злоупотребляющей властью администрации главы государства и любой зиц-“семьи” вместе с их советниками.
То есть общество должно выздороветь, а больное общество обречено жить под больной властью, заражаемой всевозможными пороками им же самим непрерывно. Но вопрос о лекарственных средствах для оздоровления общества обойден Белоцерковским молчанием также, как и всеми прочими аналитиками СМИ. Наиболее же рьяные сторонники “оздоровления власти” ведут себя так, будто наилучшее средство ото всех социальных болезней — гильотина, не задумываясь о том, что и они сами могут быть подвергнуты столь радикальному методу “излечения”.
Далее Белоцерковский продолжает:
«В последние годы политические „элиты“ [4] все силы должны были бы бросить на то, чтобы внести коренные изменения в конституцию, сделать её демократической: поставить исполнительную власть под контроль представительной [5]. Страшно подумать, что может случиться, когда самодержавная власть, предоставляемая нынешней Конституцией президенту окажется в руках более молодого и физически здорового деятеля. Мы еще будем вспоминать о ельцинском времени, как об эпохе свободы и демократии! Как в старом анекдоте: «Тогда, по крайней мере, нас не ели!» [6]. Ведь чем бесконтрольнее власть, тем она сильнее разлагает властителей особенно при российских-то традициях холуйства по отношению к властителям! Казалось бы пора это понять…»
Здесь следует сделать оговорку: самодержавие — концептуальная самостоятельность управления обществом — не следствие конституционных полномочий либо отсутствия таковых, а выражение определенного мировоззрения и самодисциплины в политике. Если же мировоззрения, способного поддержать самодержавие, нет, то деспотические полномочия, предоставленные от имени общества в Конституции либо в каких-то иных формах, так и останутся карт-бланшем на деспотизм. Самодержавие и деспотизм — разные вещи в политике, и не должно их отождествлять так, как это сделал Белоцерковский.
Кроме того его пассаж на тему «страшно подумать…» подразумевает, что на смену Ельцину может прийти только еще более порочный субъект, но, в отличие от нынешнего главы государства, полный сил, что позволит ему осуществить его злобные помышления. По умолчанию это подразумевает, что политические активные “элиты” России представляют собой разного рода мерзавцев, а вопрос о контроле представительной власти над исполнительной в этом случае сводится к вопросу о том, как одну группу мерзавцев будут сдерживать другие группы политически активных мерзавцев, при безучастном отношении политически пассивного «рабочего быдла».
Но жить в таких условиях, когда зло не творится одной ветвью власти из-за страха быть разоблаченной другой ветвью власти, для России невозможно. Система разделения властей, имеющая целью не наиболее эффективное управление в отношении избранных целей общественного развития, а ущемление злонамеренности неполнотой властных полномочий, в России не может функционировать, в частности, потому что общественное мнение равнодушно относится к содержимому сейфов, полных реального и мнимого компромата. “Элита” может тешиться игрищами в компромат и шантаж компроматом только в своих кругах.
Не-“элита” в России после 70 лет строительства Советской власти не примет даже “безупречную во всех отношениях” “элиту”, хоть как-то обособившуюся от народа, почитаемого ею людьми “не своего круга”, людьми “второго сорта”, потому что самопревознесение “элиты” над остальным обществом в России, как бы действительно низко не пали те или иные его слои, стало после 1917 г. непростительным пороком.
И сетования Белоцерковского на тему «страшно подумать…» это “элитарное” саморазоблачение: “элита” мерзостна, но в России — не все мерзавцы. Не-мерзавцы в России вне “элиты”. И “элита” не только подразумевает, как Белоцерковский, но знает о том, что она рекрутирует в свои ряды и продвигает мерзавцев:
«Наверху (по контексту речь идет об иерархии власти) может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому, что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране», — академик математик и экологист Н.Н.Моисеев в беседе за “круглым столом” в «Горбачев-Фонде» [7] (цитировано по изданию «Горбачев-Фонда» “Перестройка. Десять лет спустя”, Москва, «Апрель-85», 1995 г., с. 148, тир. 2500 экз., т.е. издание под негласным грифом “для элиты”).
Иными словами мерзавец-дурак, способный наломать много дров, у власти быть не должен. Но осторожный мерзавец, который будет творить мерзости с оглядкой, так чтобы остальной мерзостной “элите” жилось спокойно и сытно, вполне приемлем. Праведник же, способный призвать “элиту” к отказу от мерзостей, будет воспринят ею как антисистемный фактор — на стадии мирной агитации за счастье для всех, а когда обратившиеся к праведности перейдут от мирной агитации к утверждению справедливости и осуществлению социальной гигиены, опираясь на поддержку не-“элиты”, то это будет названо тиранией, фашизмом, тоталитаризмом и т.п.