художественного произведения. Это и понятно: нас не интересует сама
структура художественного произведения, нас интересует то прекрасное, что в ней заключено – выраженная в ней личность художника
(в данном примере – и не одного). Если технические помехи только мешают нам увидеть эту красоту, то ошибки, плохое исполнение ее уже
уменьшают, если не полностью ликвидируют.
Потому-то мы не нашли и не можем рассчитывать найти в будущем
такие законы организации материи (пусть даже очень сложные), согласно котором можно было бы построить произведение искусства.
Выше отмечалось, что одно и то же структурное образование, будучи
природным явлением, никак не характеризует кого бы то ни было,
а потому и не относится к искусству; будучи выполненным человеком,
оно может являть образец художественного совершенства. Более того,
аналогичная структура, созданная разными людьми в различных условиях, может быть прекрасным творением искусства, а может быть и
ремесленной – путь даже и мастерски выполненной – поделкой.
Известно немало случаев фальсификации произведений искусства.
И что же? Ими восхищаются, пока считают подлинниками, а когда
эксперты (!) установят подделку, эти произведения, оставаясь теми
же, сразу теряют цену в наших глазах (хотя иногда и остаемся восхищение мастерством фальсификаторов, но это уже качество другого порядка). Конечно, во многих случаях такое восхищение далеко от действительно эстетического наслаждения, и имеет совершенно другие
242
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
корни. Но известны и такие случаи (и немало), когда это происходило
не потому, что обманывались относительно истинных («объективных») достоинств этих произведений – ведь иногда даже экспертиза
тончайших ценителей и эрудированнейших искусствоведов не помогает (были даже случаи, когда сам автор не мог отличить подделку от
собственной работы). Что же это за художественная ценность, если
для ее установления необходимо прибегать к технической экспертизе?
Разве эстетические качества живописного полотна (если они в нем самом и заключены) не видны всякому, кто подготовлен для их восприятия, а зависят от не воспринимаемых нашими чувствами тонкостей
химического состава красок или строения холста? Просто не в этом
дело: то, что, будучи сделано одним человеком, становится основанием для восхищения, может вовсе им не являться, будучи сделанным
другим: все зависит от того, какие человеческие качества автора воплотились при этом в данном предмете.
Произведение искусства в общем случае может нести два вида информации: информацию семантическую и эстетическую, причем только последняя для него специфична. Она представляет собой информацию об эстетическом объекте, которым является автор художественного произведения (точное, специфические качества его личности, по
нашему мнению дающие ему право формировать наше отношение).
Семантическая составляющая определяет тот круг объектов, по отношению к которому желательно сформировать определенное отношение, и направление этого отношения, причем направление это имеет
тем более «общечеловеческий» характер, чем менее жестко определен
семантически объект ценностного отношения; эстетическая составляющая, характеризующая источник информации, является основанием для оценки достоверности данного «сообщения», т.е. эмоционально
убеждает нас в справедливости позиции автора246.
Эстетическое качество произведения искусства – единственный критерий представительности его автора как нашего «заменителя» в процессе
восприятия и переработки эстетической информации из окружающей
среды. Произведение искусства при этом заменяет нам в известной степени эту, получаемую обычно непосредственно информацию, – в том смысле, что формирует соответствующее эстетическое отношение к среде.
И соответствие этого отношения тому, которое могло бы быть сформировано (точнее, должно было бы быть сформировано) нами непосредствен246
Это, естественно, не значит, что объект изображения, будучи «перенесен» в произведение искусства, не может иметь собственных эстетических достоинств. Но они нечто
совершенно другое, нежели эстетические качества самого произведения искусства, которые, как уже говорилось, могут быть даже противоположны им.