243
Л.А. ГРИФФЕН
но определяется по единственному критерию – эстетическому качеству
художественного произведения, то есть по оценке источника эстетического воздействия. Художник присутствует в произведении искусства как
«отправитель» этого «сообщения». Воспринимая данное «сообщение»,
мы включаем его в наш духовный мир, и оно становится одним из множества факторов, формирующих стимулы к действию.
Научная информация в связи с тем, что она несет сведения об относительно детерминированных явлениях, допускает перекодировку. Произведение искусства, как неоднократно отмечали многие исследователи, перекодировке не подлежит. И действительно, та часть сообщения, которая,
являясь собственно эстетической, несет информацию об источнике сообщения, заключена, как мы говорили выше, в форме сообщения. Но как раз
форма изложения при перекодировке и теряется – сама сущность перекодировки заключена в сохранении содержания информации при изменении ее формы. Если опять взять рассмотренный ранее пример с запиской,
то при перепечатке записки на машинке основная информация, заключенная в тексте, сохранится, а дополнительная информация, которая содержалась в почерке, потеряется. Конечно, можно дополнительно составить
описание почерка, но это – значительный добавочный объем информации,
который, к тому же, скорее всего не исчерпает своего предмета и, главное,
вряд ли будет принят как критерий достоверности.
Сказанное в гораздо большей степени относится к эстетической информации. Как информация об относительно недетерминированных
явлениях, она вообще не может быть выражена в логической форме,
предназначенной для выражения информации об относительно детерминированных явлениях.
Представление о принципиальной непереводимости эстетического в логическое широко распространено. По поводу «Анны Карениной» в одном
из писем Л.Толстой писал: «Если же бы я хотел сказать словами все то,
что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман
тот самый, который и написал сначала»247. Рабиндранат Тагор – автор не
только выдающихся литературных произведений, но и целого ряда картин. «Люди часто спрашивают меня о значении моих картин, – писал он, –
и я остаюсь таким же безмолвным, как эти картины. Они выражают, но не
объясняют. За их внешней формой нет идей, которые можно было бы
анализировать или описывать словами; и если эта форма несет в себе какую-то самостоятельную ценность, то они остаются жить, в противном
случае они обречены на смерть и забвение, даже если в них и содержится
некоторая доля научной истины или этического самооправдания»248.
247
248
Письма Л.Н. Толстого. – М., 1910. – С. 117.
Курьер ЮНЕСКО. – 1961. – № 12. – С. 18.
244
ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
Положение о принципиальной несводимости эстетического к логическому разделяют многие наши философы. Так, Т.И. Ойзерман пишет: «То, что изображено на полотне художника, то, что звучит в сонате Бетховена, то, что словесными средствами изображается в романе
Толстого, конечно, не может быть адекватно выражено системой понятий, т.е. в форме научного исследования»249. Также и Ю.Борев, хотя
и с оговорками о преимуществах диалектической логики перед формальной, все же признает, что «художественное произведение невозможно прямо перевести на язык логики»250.
Однако, так думают не все. В.Ковынев, например, уверен в обратном: «То, что художественный образ должен иметь свою логическую,
«понятийную» интерпретацию, – само по себе не вызывает каких-либо
сомнений. Если отказаться от чисто субъективистского метода, то образ, создаваемый художником, следует считать принципиально адекватным системе понятий. Образ «формализуем», он так или иначе переводится на язык понятийного мышления»251. Выше мы попытались
показать, что если отказаться от чисто механистического детерминизма, то проблема логической интерпретации эстетического вызывает,
по меньшей мере, очень большие сомнения. Если и можно считать эстетическое «принципиально адекватным системе понятий», то только в
том случае, когда эта система содержит практически бесконечное множество элементов. Недаром о великих произведениях литературы написаны исследования, многократно их превышающие по объему, а они так