жить его дети. Разорение общины - разорение его лично. Крестьянин
персонально отвечал своей судьбой за свое решение, за свой голос.
А в парламентах, особенно советских и постсоветских, депутаты за
свои решения лично не отвечают и поэтому могут позволить себе голосовать, как моча в голову стукнет.
Крестьянские сходки, особенно по запутанным вопросам, могли
длиться много вечеров подряд и порой принимали весьма грубую форму, доходило чуть ли не до драки. Там не стеснялись и не обязаны были
стесняться, обсуждались все мелочи, все аспекты решаемого вопроса, даже
если они затрагивали деликатные стороны чьей-либо жизни, о которых в
обычное время спорящие не рискнут спросить. Общинная проблема
выворачивалась наизнанку, рассматривалась абсолютно со всех сторон - до
тех пор, пока каждый член общины не начинал понимать, что обсуждаемое
решение должно быть принято, пусть оно лично его и не устраивает, но для
всей общины в целом это решение ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНОЕ. И
решение принималось только тогда, когда затихал, соглашаясь, последний
спорящий.
В сравнении с традиционной крестьянской сходкой сегодняшние
парламентские бдения выглядят крайне позорно. Депутаты собираются
обсуждать тяжелейшие вопросы государства, но начинают с того, что
договариваются, когда закончить свое собрание. А кто сказал, что
отведенного времени хватит? Ведь вопрос еще и не начинали обсуждать!
А могло ли случиться, что, несмотря на длительность обсуждения, какой-либо член общины, преследуя личный интерес, все-таки не согласится
с большинством? Да, могло. В этом случае, устав от споров, две или три
сотни человек могли уступить одному и принять решение, выгодное только
этому человеку. Но община - не институт благородных девиц - в нее входили
занятые тяжелой работой, лично преданные обществу и достаточно
60
решительные люди. Человеку, пошедшему против мира, никто и ничего не
прощал. Он обязательно за свою дерзость расплачивался и часто вынужден
был из общины уходить, поскольку с ним начинали случаться всякие
неприятные вещи - тонула в болоте корова, сгорало сено, внезапно ломались
колеса у подводы - и так далее, пока человек не начинал понимать смысл
поговорки: «Против мира не попрешь!»
Кулаки-мироеды, впоследствии насиловавшие общину благодаря
деньгам, всегда строились только в центре села, только в тесноте других
домов, настолько тесно с ними, чтобы пламя от их горящего дома
обязательно перебросилось на другие избы. Понимали, что только в этом
случае их не подожгут.
А что давало единогласие при принятии решений отдельному человеку
- понятно всем. Это гарантия того, что твоим голосом, твоим личным
интересом никто не пренебрежет. Поскольку интерес общества - это учесть
интересы всех. Никто не прекратит прений, не захотев выслушать твое
мнение, не дождавшись, пока выскажутся все желающие. Можно много
болтать об уважении к каждой отдельной личности, а можно ввести в закон
уважение к ней. Можно кричать, что раз в этом государстве свобода слова, то
это очень цивилизованное государство, и при этом забыть, что свобода слова
без обязанности слушать - это забава для глупых болтунов. Что толку
говорить, если тебе никто не собирается внимать?
Крестьянская община России в отличие от подавляющей части
российской интеллигенции, предпочитающей идиотствовать на западный
манер, это понимала и этим руководствовалась. Всем поровну. Возможностей
Равенство возможностей каждого своего члена, община обеспечивала
следующим образом.
Если, к примеру, в общине было 200 человек, обязанных платить
подати царю, то ни один из них непосредственно свои положенные 12