общиной и ее пародийной копией — колхозом.
Колхозная идея зиждилась на марксистской догме, что и крестьянин
должен стать пролетарием, то есть наемным рабочим, который пришел на
работу, скажем, в 7 утра, добросовестно сделал, что ему приказало
начальство, и, получив за это деньги, ушел. А дальше хоть трава не расти.
Эта догма превращает рабочего в скотину в промышленности, сделала она
равнодушным быдлом и крестьянина. Марксизм базируется только на
законах экономики, не обращая внимания на то, что людьми еще надо и
управлять - надо предписать им, работникам, определенное поведение.
66
Русская крестьянская община, хотя и была, по сути своей, более
коммунистической, чем сам основоположник научного коммунизма, но
законы поведения людей учитывала. Крестьянин, трудясь в общине, обрабатывая надел принадлежавшей общине земли, получал за свой труд не
зарплату от начальника, а сам конечный результат своих усилий в полном
объеме и натуральном виде.
Вот при организации колхозов эта несуразность первой бросается в
глаза, поскольку даже на первый взгляд очевидны трудности в организации
труда на иных принципах.
Давайте вернемся к статье о колхозе «Красный партизан», текст
которой был дан выше. Вообще-то, на мой взгляд, корреспондент очень
точно передал нюансы, даже то, что инициатором выхода семьи Чухрай в
поле был не муж, а его жена Явдоха (о чем позже). Однако, на мой взгляд, корреспондент и тогда не понял некоторые описанные им моменты, а
сегодня, думаю, их вообще мало кто понимает. Вот, к примеру, такой: «Вот
почему ударники четвертой бригады категорически заявили третьей
бригаде, которая выходила сеять в полдень:
— Вы затягиваете сев. Вы крадете наш урожай. Если завтра вы не
подниметесь вместе с нами, мы пришлем своих ударников, они заберут ваше
тягло и инвентарь и обработают поле». Казалось бы – а какое дело этих
ударников четвертой бригады до соседней бригады?
Или вот такой момент: Ударник Парапенко увидел, что опытный
севец тов. Кинька сеет с огрехами, небрежно. Он остановил его среди поля и
потребовал:
— Не паскудь урожай!».
Опять-таки, а какое дело ударника Парапенко до того, как сеют в
соседней бригаде?
Можно подумать, что эти ударники какие-то особо идейные
коммунисты, но это совершенно неверно. К коммунизму и советской власти
их реакция не имела ни малейшего отношения.
А давайте представим этот колхоз в виде четырех колхозников, у
которых по гектару земли. Один честный трудяга, а трое «умных». Итак, начало получения урожая это: вывоз навоза (который могут вывозить даже
подростки), вспашка (которую плугами на быках могут выполнить и
подростки, о чем вы прочли выше), боронование и сев, - это занимающие
время, но очень нетяжелые сельскохозяйственные операции. Вот только сев
нужно произвести точно в срок – когда земля уже теплая, но еще влажная (а
его в колхозе «Красный партизан», как вы прочли, проводили 42 дня). Один
колхозник из нашей четверки все эти операции выполнил в срок и
качественно. А остальные трое «умных» - как попало, но все четверо
получили, положим, по 100 трудодней.
Далее наступает самая физически тяжелая операция – уборка урожая, страда. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона сообщает, что самые гибельные
месяцы в России, месяцы, когда смертность населения резко превышала
67
среднегодовую численность, - июль и август. Это месяцы страды, тяжелейшей крестьянской работы, изнуряющей даже при тогдашней
механизации. Вот, что сообщает «Настольная книга земледельца»:
«Лобогрейка более сложная, но зато более удобная машина, которая в
большом ходу в южных хозяйствах. …Для сбора хлеба служит деревянная