Трент по-прежнему жил в разных концах своего поместья, но именно здесь, высоко над большой комнатой, он начинал и заканчивал свой рабочий день в четырех больших апартаментах, выходящих в общую гостиную и небольшую кухню-столовую. Здесь Трент добросовестно пытался быть нормальным родителем-одиночкой, и я нежно улыбнулась, когда он достал из тостера поднос с утренним печеньем, похожим на бисквит.
Я любила Трента, когда он колдовал, его светлые волосы были в порядке, а зеленые глаза блестели от осознания того, какой силой он может обладать. Я любила Трента, когда он заклеивал царапины пластырем с единорогом и превращал слезы маленькой девочки в хихиканье. Я любила Трента в зале заседаний, его ледяной контроль вызывал сомнение у тех, кто сталкивался с ним, поскольку он перехитрял их с помощью отношений на всю жизнь и хитрого предвидения. Но думаю, что больше всего я любила его, когда он был на кухне, довольный и счастливый, поскольку он был свободен быть… тем, кем он хотел.
Взгляд его глаз встретился с моим, и я ощутила восхитительный прилив любви.
— Да поможет мне богиня, ты прекрасна по утрам, — сказал он, когда тостер щелкнул.
— Ты тоже, — выпалила я в ответ. — Люси вывалила желе в свои хлопья?
Трент рассмеялся, теплый звук проник прямо в мой центр.
— Одна мерная ложка, да, но мы согласились, что Бадди это не подходит.
Я кивнула, радуясь, что маленькая собачка присоединилась к переселению на выходные в пентхаус Эласбет на Холлоуз-сайд-Ривер.
— Они скучают по тебе, — сказал он, выходя, держа в руках две огромные кружки черного крепкого кофе и поднос с крошечной выпечкой. — У тебя найдется время на следующей неделе сходить с нами в зоопарк?
Он сел, и я осторожно устроилась рядом, когда поднос с кофе оказался на низком столике. Я бы сказала, что пирожные с глазурью были куплены в магазине, но раз в неделю к Тренту приходил кто-то из кулинарной школы и готовил большую часть его блюд.
— Мы — это ты и девочки, и Эласбет, и Квен, и Джон? — мрачно спросила я. Быть самым известным эльфом в Цинциннати означало быть в центре внимания службы безопасности, и, хотя в большинстве случаев это была моя работа, Тренту нравилось, чтобы на него смотрели еще несколько пар глаз, когда дело касалось девочек. Не говоря уже о том, что Квен был бы рад провести день в зоопарке со своей дочерью Рей. Это была странная семья, но девочек любили, и это все, что имело значение.
Трент глубже устроился на диване с кружкой и вздохнул, сделав глоток.
— Ты, я и девочки, — сказал он. — Квен брал Рей с собой на прогулки. Это их время наедине, и он думает, что ей нужно больше времени с тобой.
— Со мной? — Я посмотрела на него поверх своей кружки. — Почему?
Его улыбка стала нежной, и меня пронзил страх перед тем, что может сорваться с его губ в следующий момент.
— Она видит в тебе мать больше, чем в Эласбет, — прошептал он. — Эй-эй, не психуй, — сказал он, отставляя кофе, когда я начала психовать. — Я не говорю, что ты должна переехать ко мне и начать готовить ей обеды. Просто Рей больше нравится то, что делаешь ты, чем то, что делает Эласбет. Квен считает, что ей было бы полезно проводить с тобой больше времени. Вот и все. — Он медленно вздохнул. — И я согласен.
«Дерьмо на тосте, как это произошло?» подумала я, но потом нахмурилась. Квен. Он был главой службы безопасности Каламаков еще до того, как Трент родился. Эласбет была милой, в некотором роде колючей, но дочь Квена, Рей, проявляла все признаки коварной, могущественной эльфийки, которая лучше всего работала в тени. Эласбет заставляла обеих девочек одеваться в розовые платья и сарафаны, есть бутерброды с арахисовым маслом в пятизвездочных ресторанах, и если Люси привыкла к этому, как утка к воде, то день в зоопарке в пуловерах и кроссовках был для Рей куда более приятным времяпрепровождением. Эласбет все испортила бы, попытавшись поместить девочек на первую полосу светских хроник Цинциннати.
— Позволь мне сначала уладить это дело с Финнисом, — сказала я, и Трент притянул меня ближе, счастливый вздох вырвался у него.
— Меня никогда не перестает удивлять, как кто-то может обладать всем миром или вообще ничем, и при этом его счастье зависит от маленьких моментов между ним и теми, кого он любит. — Трент уткнулся носом во влажные волосы у меня на шее, заставляя меня дрожать, когда он довольно вдыхал мой запах.