Дойл был прав. С ними все будет в порядке, но их следующие двадцать четыре часа превратятся в ад, поскольку их тыкали и подталкивали. Я могла попытаться снять чары одурманивания, но сейчас они были относительно спокойны, а мне было не до того, чтобы иметь дело с тремя истеричными подростками.
Ничто из этого не попадет в вечерние новости не потому, что они были несовершеннолетними, а потому, что это могло напугать людей. Иногда я думала, что единственная причина, по которой мы ладили, заключалась в том, что простые люди не знали правды — насколько мы опасны, и что только соблюдаемая законом традиция обеспечивала их безопасность. И мы действительно оберегали их.
Из передней гостиной доносились радиопереговоры, и, чувствуя укол прошлых недоразумений между мной и ОВ, я прислонилась к помятой, забрызганной кровью стене, борясь с тем, чтобы не поднимать руки к животу. Женщина в униформе пришла за детьми, и Дойл начал надевать на поверженных мужчин наручники с помощью полосок-стяжек, стараясь держаться подальше от все еще капающего зелья.
— Это была наша работа, — сказала я, видя, что даже уличная слава за это исчезает, и Пайк вздохнул.
— Ты у меня в долгу, Морган. — Дойл повернул ко мне свою острую собачью улыбку. — Я потерял свою работу из-за тебя.
— Детектив — это повышение, — сказала я, но ему явно не нравилось, что некем командовать.
— Я забираю их, — сказал он, пытаясь напустить на себя мрачный вид, но это было трудно в десять утра на изнуряющей жаре. — Или я привлеку вас с Пайком к ответственности за незаконное проникновение, нападение и, возможно, хищничество среди несовершеннолетних. Уходи, Морган. Так будет проще.
— Разобрался во всем этом, а? — сказала я, мой взгляд переместился на офицера, готового поддержать его, стоящего в дверном проеме. Вспышка гнева поднялась и опала. Приписывание Дойлу заслуг за мою работу было не тем посланием, которое я хотела донести. Пайк и я держали вампиров в узде. Не ОВ.
Пайк наклонился ближе.
— Забудь об этом, ведьма, — пробормотал он. — Это не обязательно плохо.
Я угрюмо кивнула, мне все еще это не нравилось. Суброса — скрытая позиция. Анонимная. Как Мафия или Бэтмен. Пайку, казалось, было все равно, но я не собиралась, чтобы это стало шаблоном.
Теперь в передней комнате были люди, и дети сбились в кучу, увидев новые лица, заглядывающие внутрь. Я могла видеть заголовки завтрашних газет, но моего имени в них нигде не было. Не получать похвалы — это одно, а то, что хвалили Дойла за мое — совсем другое.
— Есть ли что-нибудь еще, что мы можем для вас сделать, детектив? Может быть, подтереть тебе задницу? — кисло сказала я, и Дойл хихикнул.
— Нет. У нас все хорошо. — Он улыбнулся детям и жестом приказал офицеру проводить их к выходу. Она была ведьмой или чернокнижником, судя по амулетам на ее шее, с которой детям было гораздо легче справиться после перенесенного испытания. Их бывшая компаньонка рыдала, когда ее тащили за ними. Возможно, она и не прикасалась к ним, но была соучастницей их предательства, и ее обвинят тоже.
— Даже без спасибо, — пробормотала я, когда вошли еще трое в форме, живые вампиры обсуждали головорезов без сознания, прежде чем вызвать агента с навыками лей-линии, чтобы снять с них заклятие.
Пайк бочком подошел ко мне, не сводя глаз с эгоцентричного мужчины.
— Не задерживайся слишком долго, — сказал он, подняв подбородок, чтобы указать на Дойла. — Я буду в машине, хочу показать пару логотипов, которые придумал за тем кофе со льдом, который обещал.
— Логотипы, верно, — сказала я, и Пайк неторопливо вышел, хромая и весь в крови, явно довольный тем, что может заставить людей подчиниться, а затем безнаказанно уйти между копами. Моя машина стояла в квартале отсюда, и внезапное желание поговорить с Трентом вызвало у меня зуд. Айви приближалась, таща за собой неприятности. Но сначала мне нужно было сделать одну вещь.
— Дойл? — мило сказала я, и он поднял палец, чтобы я подождала, пока он будет давать кому-то указания. Сжав челюсти, я встала, перенеся вес на одну ногу с руками на животе. Злая.
Наконец последнего из мужчин выволокли, ведьмы в униформе нервно поглядывали на меня, обсуждая, как разрушить магию, удерживающую их неподвижными. С сонными зельями они могли справиться, но произнесенные проклятия были им не по зубам. Они знали, что я могла помочь, но поскольку Дойл собирался взять на себя ответственность, они не могли попросить.