В Буковеле все и решилось. Ющенко все время колебался, кого назначить премьером: Юлю или Порошенко. Его жена Катя была резко настроена против Юли. Возможно, Порошенко был бы лучшим премьер-министром. Но Тимошенко была реальным лидером революции. Она все равно никуда не ушла бы.
Когда Тимошенко приехала с первым официальным визитом в Грузию, я повез ее на вертолете к виноградникам. На обратном пути была плохая погода и вертолет все время трясло. Мне уже ничего не хотелось, а она не переставая говорила о поставках газа. У нее характер совершенно противоположный характеру Ющенко, она из хищников. Но проблема была не только и не столько в ней.
В 2005 году я приехал на юбилей Артека. Ющенко всех собрал в Крыму. Министр транспорта Червоненко пригласил меня и нескольких украинских министров из нового правительства на свою яхту. Послушав их разговоры, я понял, что никаких шансов у страны нет. Они говорили о своих интересах: долях, землях, бизнесе. У нас в Грузии были совершенно другие разговоры – небо и земля. А эти были людьми старого покроя, еще более жадными, чем люди Кучмы, было ощущение, что дорвались и посчитали, что настал их момент.
Разница между Грузией и Украиной была поколенческая. В Украине после Оранжевой революции к власти пришло поколение, которое было старше нашего. У нас был точно такой же разрыв с грузинами предыдущего поколения, к которому относились, например, Нино Бурджанадзе и ее муж – их интересовали только деньги. Я был самым старшим в нашей команде, но и я еще учился в университете, когда Советский Союз распался. Те же, кто успел несколько лет поработать при Союзе, стали частью системы. И эти люди пришли к власти в Украине.
Чувствовалось, что советское наследие мешает и Ющенко. Его невозможно обвинить в стяжательстве. Он был идеалистом, но чисто психологически ему было трудно работать с людьми постсоветских поколений.
Но все же они были намного лучше другой части украинского политического спектра.
Помню, в 2004-м я приехал с первым официальным визитом в Украину. Был концерт. Справа от меня сидел президент Кучма, слева – премьер Янукович. И Кучма его спрашивает, ну что, Витя, Звягильский не появлялся? Да вы что, отвечает Янукович, если бы он появился, его бы давно уже ребята замочили. Премьер говорит президенту, что кого-то нужно замочить! И Янукович явно не шутил.
Надо сказать, что Кучма явно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с Януковичем. Он все-таки был патриотом Украины, в отличие от бывшего донецкого бандита!
Однажды, уже через много лет после «Оранжевой революции», у меня была многочасовая беседа с Януковичем. Большую часть беседы он посвятил Юле. Перечислял все ее уголовные – мнимые и реальные – дела. Долго сплетничал по поводу ее личной жизни. И только потом перешел на другие темы. Такие беседы у него были со всеми иностранцами. Он был ею одержим.
Янукович еще рассказывал, что он долго не мог принять решение – баллотироваться во второй раз в президенты или нет. Обратился за советом к старцу Зосиме. Тот сказал, что не готов ответить, но обещал подать знак. Через некоторое время старец умер. Янукович пришел на панихиду, встал в очередь к гробу. Когда, по его словам, он коснулся руки покойного, она поднялась, погладила его по голове и снова упала. Для Януковича это был знак. Он мне рассказывал это на полном серьезе как о неопровержимом факте. Но все же, я допускаю, что он прикидывался.
К Януковичу было трудно относиться как к нормальному человеку. У моих друзей был на въезде в Киев ресторанчик, который начали отжимать донецкие рейдеры. Меня попросили помочь. Я рассказал эту историю Януковичу на ядерном саммите в Вашингтоне. Оказалось, что он знал все про этот случай, начал мне о таких деталях рассказывать, что я стал подозревать, что он сам и стоял за рейдерами. Но это было слишком даже для него – заниматься маленьким ресторанчиком.
Украина – большая страна, не то что Грузия. Я никогда не интересовался, кому принадлежит какой-то коммерческий проект в моей стране. Если лидер страны увлекается такими вещами, вряд ли у него найдется время заниматься страной.
Как-то я был на обеде у генерального секретаря ООН в Нью-Йорке. Меня посадили за один столик с Ильхамом Алиевом, президентом Польши Коморовским и Януковичем. Я не знал, о чем разговаривать с Януковичем. Я читал, что в Украине создают совет юстиции, и спросил у Януковича, будет ли судебная реформа. Он сказал: «Они все у меня еще попляшут». И стал рассказывать о Межигорье, о том, что председатель Верховного суда попросил у него взятку в 50 миллионов. А я, говорит, заплатил ему 20.