– Жалко! – выкрикнул Толик – голос смешно вибрировал, потому что я продолжал его трясти. Мне стало противно. Я его отпустил. Ярость прошла. И силы кончились. Я опустился на табуретку. Толик, вместо того чтобы дать сдачи, сел рядом и вполне миролюбиво на меня посмотрел. – Жалко, – повторил он. – Но что было делать? Я подумал, Борьку ведь не посадят. Отправят на принудительное лечение, и все. Он и так в психбольнице почти прописался. Сильно ничего не изменится. Лучше скажи, как мне теперь быть? Ты мне поможешь? Я могу заплатить. Квартиру заложу и заплачу сколько надо.
– Да иди ты! – беззлобно проговорил я – приступ ярости совершенно меня вымотал, сил на злость не осталось.
– Нет, ну все-таки, что делать, подскажи. Ведь Борьку наверняка скоро выпустят, поймут, что не он убил, и выйдут на меня. Помоги, будь другом.
Другом! Да как у него наглости хватило? И с чего он вообще решил, что я ему поверил?
А поверил я Толику или нет, спросил я себя. И не смог ответить однозначно. Вроде да, а вроде и нет. И как теперь быть, неизвестно. Позвоню Битову, все расскажу, и пусть сам решает, что с этим деятелем делать.
Я достал телефон, но оказалось, что он отключился, полностью разрядившись. Ну да, Борис предупреждал, что батарея у него слабая. А я не помню, когда ставил мобильник на подзарядку.
Анатолий напряженно следил за моими действиями.
– А куда ты хотел позвонить? – спросил он с интонациями провинившегося ребенка.
– В прокуратуру! – рявкнул я.
– Возьми мой, – с потрясающе наивной доверчивостью Толик протянул мне свой телефон. Вот балда! Неужели он в самом деле думает, что я стану ему помогать?
Ответил Битов не сразу. Ну, понятно, рабочий день давно кончился, сидит себе перед телевизором, отключившись от мирских проблем, и не слышит, как где-нибудь в прихожей надрывается его мобильник. А может, просто не хочет отвечать на незнакомый номер. Наконец, когда я совсем отчаялся дозвониться, трубку взяли.
– Слушаю, – устало проговорил Битов.
– Серега, привет! – обрадованно заговорил я. – У меня для тебя… – Но он перебил меня, не дав договорить.
– Витя?! Куда ты подевался? Я тебе весь день не мог дозвониться. Все вне зоны и вне зоны. Ты что, в лесу? Или в горы подался? – Битов рассмеялся своей шутке.
– Да нет, просто разрядился телефон. Я чего звоню… – снова начал я, но он опять меня перебил.
– Нет, это чего я тебе звонил. У меня потрясающая новость. Дело Сотникова закрыто за отсутствием состава преступления, – радостно выпалил Битов. – Наконец-то провели вскрытие. Обширный инфаркт – и никакого убийства.
– Инфаркт? – не поверил я. – А голова?
– А что голова? – Битов хмыкнул. – Ударился при падении.
Да, все так, как рассказывал Толик. Я покосился на него – он внимательно следил за нашим разговором.
– Голова ни при чем, на голову плюньте, – процитировал Битов и жизнерадостно добавил: – Так что, дело закрыто.
– Но, может, его кто-нибудь довел до инфаркта? – не пожелал я сдаваться без боя. Толик вполголоса выругался.
– Не выдумывай, – недовольно проговорил Битов. – В общем, дело закрыто и точка. Стотланда еще днем освободили, но, правда… – Битов замялся. – Пришлось отправлять его в психиатрическую. Странный он какой-то! Пока сидел под арестом, вел себя нормально. А как сказали, что свободен, впал в неистовство, бесноваться начал. Еле с ним справились.
Эта новость меня окончательно придавила.
– А ты чего звонил-то? – спохватился Серега. – Чего хотел?
– Уже ничего, – подавленно проговорил я и, попрощавшись с Битовым, отключился.
– Ну что, что? – подскочил Толик.
– Можешь жить спокойно и радоваться, – сказал я. Положил телефон на стол и, не взглянув на Толика, двинулся к выходу. Он что-то стал выкрикивать вслед – кажется, благодарил и предлагал выпить за благополучный исход. Я шел, не оглядываясь, к двери по коридору, показавшемуся бесконечно длинным. У меня было одно желание – поскорее покинуть его квартиру.
Утром я решил навестить Бориса. Его увезли в психиатрическую больницу на Соловьевых горах. Это была не та клиника, где я встречался с Мишариным и где обычно Борис проходил лечение. Добираться туда было долго и трудно, поэтому я решил выехать пораньше.
Все время, пока ехал, меня не оставляло ощущение дежавю. Ровно год назад я катил по этой самой дороге, чтобы навестить Владимира Тимофеевича, своего бывшего директора школы. Та история закончилась плохо[4]. Как закончится эта, я не знал, но тревога, которая возникла, как только свернул на дорогу к Соловьевым горам, с каждым километром все увеличивалась.
Охранник на проходной меня узнал. Не знаю почему, в этом я увидел недобрый знак.