Дверь в комнату Хаксли была закрыта.
Джиллиан до сих пор этого не замечала, но фотография оркестра висела на стене рядом с его старой комнатой, и дверь была закрыта.
Эта дверь никогда не была закрыта. Она всегда оставалась открытой.
Внутри она услышала шум. Скрип пружин кровати. Босые шаги по деревянному полу. Звук открывания ящика комода.
Она вытерла слезы с внезапно пересохших глаз.
Послышался громкий мужской зевок.
Она глубоко вздохнула. Сердце бешено колотилось. Собравшись с духом, она взялась за ручку и открыла дверь.
- Хаксли? - сказала она.
Ⓒ Pictures of Huxley by Bentley Little, 2016
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2022
Мое вступительное эссе в колледж
Опишите препятствия, которые вам пришлось преодолеть в своей жизни. Трудности, которые сделали вас тем человеком, кем вы теперь стали.
Мне пришлось преодолеть множество препятствий в своей жизни, и я верю, именно они сформировали из меня того человека, кем я теперь стал. Они сделали из меня такого студента, который преуспеет в колледже.
Моя мать любила мне рассказывать историю о том, как Рональд Рейган позвонил ее родителям, чтобы утешить их в связи с потерей ее брата, погибшего в результате несчастного случая на учениях в Форт-Брэгг. По ее словам, президент был пьян. По крайней мере, так ей показалось. Она подслушивала по параллельному телефону. Рейган невнятно произносил слова и говорил вещи, которые не имели смысла. Она помнила, что он произнес четко лишь одну фразу: “Я съем картошку из маминой задницы”, хотя не могла вспомнить в каком контексте была произнесена эта реплика.
Она сказала, что он, видимо, был пьян.
Но я подумал, что это мог быть ранний признак болезни Альцгеймера.
А мой отец сказал, что он был просто дурак.
Моя сестра Сьюзи умерла, когда ей было шесть месяцев.
На протяжении всех моих школьных лет самым умным учеником в каждом из моих классов была девочка. Мы все это знали, мы все это приняли, но теперь, повзрослев, мои друзья ведут себя так, будто мужчины интеллектуально выше, а женщины - наши не совсем равные помощники.
Когда произошел этот сдвиг в сознании?
Я всегда чувствовал себя неловко в присутствии клоунов. Наверное потому, что в детстве меня часто били друзья-клоуны моего отца. Особенно Красная Задница.
Он часто останавливался у нас, будучи в городе. И в шутку, нарочно, когда я проходил мимо, выставлял один из своих огромных ботинок, ставя мне подножку. Когда я падал, он смеялся, и если я осмеливался жаловаться, злиться или как-то по другому реагировать, он вскакивал со своего места и шлепал меня по голове. В этот момент все и начиналось. Я пытался убежать, но его клоунские руки в больших перчатках наносили мне удары, колени в штанах в горошек врезались мне в живот, выбивая из меня дух. А он в это время громко хихикал.
Иногда к нам присоединялись другие клоуны, мучая меня своим разнообразным реквизитом. Один из них, Вонючка, обычно просто стоял на заднем плане, сигналя своим клаксоном, и хотя он физически не прикасался ко мне, звук этого клаксона был таким же ужасным, как и некоторые удары. Я ненавидел его так же сильно, как и других, если не больше, кроме Красной Задницы.
В конце концов мой папа, посмеиваясь, говорил: “Прекратите”, и клоуны отступали, усаживаясь на диван или кресла. Плача, я уходил искать свою маму. Она промывала мои раны, смазывала их Бактином, заклеивала пластырем.
Я не знаю, где сейчас Красная Задница.
Но надеюсь, что он мертв.
И Вонючка тоже.
Это моя мать нашла тело моей сестры однажды утром, задушенное в своей кроватке.
На кого была похожа Сьюзи? Трудно быть на кого-то похожим, когда тебе всего шесть месяцев, но я помню ее шумным, всегда плачущим ребенком. Когда я спрашивал, мои родители обычно уверяли меня, что я был очень тихим ребенком. “С тобой было легко”, - говорила моя мама и гладила меня по головке. “Ты был хорошим мальчиком”.
После смерти Сьюзи мать стала какой-то не такой.
Ничего конкретного, ничего, чтобы что-то явно бросалось в глаза, но она стала другой, более спокойной. Иногда она казалась забывчивой, хотя я не помню, чтобы она действительно что-то забывала.
Рассеянной.
Она казалась рассеянной.
Люди, разговаривающие с помощью "безруких" устройств, всегда напоминают мне душевнобольных, разговаривающих сами с собой.