Город Нюрнберг. Лист из летописи «Нюренбергской хроники» 1493 года
Немецкий исследователь Йоханнес Ноль в книге «Der schwarze Tod: Eine Chronik der Pest 1348 bis 1720» приводит следующий пример: жители итальянского побережья в разгар эпидемии сделали вывод, что чума распространилась из-за огромной туши кита, выброшенного на пляж и вонявшего столь нестерпимо, что выводы напрашивались сами собой — китовьи миазмы отравили всю округу и вызвали иные неисчислимые бедствия. А если вспомнить библейскую легенду о Левиафане, морском монстре и пособнике дьявола, то очевидность этой версии лишь подтверждается!
Кое-где додумались до карантина, причем само это слово было изобретено венецианцами опять же в 1347–1348 годах. Правительство Венецианской республики, получив в ноябредекабре 1347 года странные, а то и панические известия с Сицилии и из Генуи, быстро сообразило, что эпидемия распространяется с торговыми кораблями, и попросту закрыло порт на сорок дней.
Выбранный срок символичен — сорок (quantra — ит.) дней Христос провел в пустыне, борясь с искушением, и уязвил дьявола, а следовательно, данный срок есть олицетворение борьбы с силами зла. То, что Черная смерть являлась несомненным злом, было ясно всем и каждому. Надо полагать, что венецианцы ближе других приняли теорию контагии или же действовали по наитию — власти закрыли развлекательные и питейные заведения, осудили любые сборища (конечно же, за исключением посещений мессы), запретили ввоз товаров извне, учинили гонения на падших женщин — что это, если не карантин в классическом виде?
Увы, но столь суровые меры не спасли Венецию от Черной смерти, и потери республики составили от 50 до 60 % населения с пиком смертности около шестисот человек в день. Но дож Андреа Дандоло и республиканский совет сделали главное: не допустили чумных бунтов, сохранили управление государством и свели экономические потери к минимуму.
В других городах и странах обстановка была куда страшнее. Страх и паника немедленно приводят к поиску виновных — человек, обуянный апокалиптическим ужасом, теряет рассудок. Мы знаем, что в ту эпоху идентификация личности и общества проходила по религиозному, а не национальному признаку: «свои» — это католики и (с некоторой натяжкой) другие христиане апостольских конфессий. «Чужие» — евреи и сарацины.
Поскольку европейские сарацины тогда жили исключительно в Испании, где продолжалась Реконкиста, гнев насмерть перепуганных европейцев пал на иудеев и прокаженных. Последние также были отверженными, причем именно с религиозной точки зрения: проказа считалась напастью, посланной за грехи, а значит, грешники-прокаженные, так же, как и евреи-христопродавцы, способны на всеразличные гадости и коварства, лишь бы насолить добрым католикам. В список обвинений входит отравление колодцев и ручьев, насылание многократно помянутых миазмов и создание «чумных мазей», то есть ядов, вызывающих чуму.
Сжигание евреев в 1338 году в Деггендорфе, Бавария; лист из летописи «Нюренбергской хроники» 1493 года
Власти, у которых хватало своих забот, далеко не всегда препятствовали толпе, хотя, когда известия о массовых погромах добрались до Авиньона, Апостольский престол пригрозил отлучением за бессудные убийства иудеев — уж коли есть доказательства виновности иноверцев в «преднамеренном вреде», благоволите требовать расследования у инквизиции.
Кое-где парламенты городов и крупные феодалы брали иудеев под свою защиту — причиной была вовсе не любовь к евреям или страх папского отлучения, все гораздо прозаичнее: иудейские общины зачастую играли важную экономическую роль в банковском деле и торговле, а ни один король или герцог не станет истреблять подданных, приносящих пользу стране и доход в казну. В конце концов, у евреев был еще один выход: немедленное крещение, а следовательно, вхождение в католическую идентификационную систему (см. схему «свой — чужой»).
Имели место и немалые косвенные потери. Умирали оставленные без ухода и надзора, но не заразившиеся старики и дети. Возникали стихийные пожары — достаточно было искры из очага, за которым никто не присматривал. Гибла в стойлах без пищи и еды домашняя скотина. Разлагавшиеся тела людей и животных вызывали вторичные инфекции. Исчезло продовольствие — рынки не работали, торговать на них было некому.
Проще говоря, наблюдался системный кризис поистине вселенских масштабов.