Она положила руки на невысокие перила, окружавшие веранду, и заметила, что краска снова облупилась. Она ведь красила их всего несколько месяцев назад, но солнце — тоже рачительный хозяин.
Все же вилла сильно отличается от того, что она увидела впервые. Ей бы стоило тогда не разглядывать панораму, а обратить внимание на выщербленные и облупившиеся доски, на годами протекавшую крышу и на заселявших дом незаконных жильцов. Не людей, конечно, а целого зверинца всяких тварей, маленьких и больших, которые, как она потом обнаружила, гнездились на крыше и в деревянных деталях. Весь дом требовал очистки и ремонта, но Джулия взялась за это с удовольствием. И до тех пор, пока она сможет подниматься по утрам навстречу открывающейся взгляду потрясающей перспективе, хлопоты по дому не будут ей в тягость.
Труды ее были не напрасны. Прошло десять лет, и Джулия сейчас чувствовала определенную гордость за свой дом и сад. Все это ее. Она создала это своими руками. Некая божественная сила сотворила все вокруг, но именно она, Джулия, превратила это жилище в домашний очаг.
А сейчас ее творение под угрозой, тревожно подумала она, снова возвращаясь мыслями к человеку, который вторгся в ее спокойный мир. Как он отыскал ее? Именно это хотелось бы знать. Бенни выполнил свое обещание. Он никому не открыл, где ее искать.
Однажды она уже была напугана. Однажды она уже жила в страхе, каждый Божий день ожидая разоблачения. Ей не следовало надеяться, что можно так легко сбежать от старой жизни. Кто-то стремится найти ее. Где-то она совершила ошибку.
Но годы шли, и Бенни, единственной связи с прошлым, тоже не стало. В ней окрепла уверенность, что мир давно забыл ее. Забыл Джулию Харви, с грустью уточнила она. Что же, Джулия Харви давно умерла. Сейчас она Джулия Стюарт, художник-любитель и профессиональный писатель. Почему ее не могут оставить одну? Почему ее не могут оставить в покое?
Но что-то говорило ей, что не могут. Даже если удалось убедить того человечка (как бишь его звали? Нэвил Как-его-там), что она не знает, где Джулия Харви, тот все равно вернется. В конце концов, он лишь чей-то посланец. Он заявил, что прибыл из Лондона, где и получил ее адрес в Сан-Хасинто. Что, если они пришлют еще кого-то, кто опознает ее? Не сопляка репортера, который еще под стол пешком ходил, когда она была молодой.
Все же она изменилась — сильно изменилась, успокаивала она себя. Раньше ей ничего не стоило. потратить тысячу долларов на косметологов, но сегодня ее волосы не ухожены и выбелены тем же жгучим солнцем, которое старит ее веранду. Кожа, о которой бредило целое поколение, покрыта густым загаром, и сама она, хотя по-прежнему стройна, стала шире в бедрах, и груди налились после рождения Джейка.
Посмотри на себя со стороны, с усмешкой подумала она. Тридцатисемилетняя мать-одиночка без всяких претензий на очарование. Что бы ни рассчитывал найти здесь репортер, она не оправдала его ожиданий. Он вполне готов был поверить, что она не может быть предметом его поисков.
От жары пот стекал между грудей, и она отбросила с шеи тяжелую копну волос. Хотя она обычно заплетала косу, сегодня оставила волосы распущенными и встряхивала головой, чтобы позволить относительно свежему бризу охладить влажную кожу. Наверное, следовало бы поразмыслить над установкой кондиционера, рассеянно подумала она, но тогда исчезнет возможность жить с открытыми настежь окнами и дверями. Все же, если пресса снова начнет пробивать путь к ее порогу, придется запереть двери.
Если она останется…
Кофеварка за ее спиной отключилась, и, перестав мучить себя размышлениями, Джулия вернулась в дом. Кафель казался почти ледяным после жары снаружи, а воздух был напоен запахом стелющихся растений и трав, которые она выращивала на подоконниках.
Взгляд на травы напомнил, что следовало бы до конца недели съездить в Джорджтаун. Хотя на Сан-Хасинто был собственный небольшой базар рядом с гаванью, большинство промышленных товаров приходилось привозить с Большого Кайманова острова в трех часах паромом отсюда. Джулия владела небольшим яликом, на котором они с Джейком катались по выходным, но он не был приспособлен для перевозки грузов. Обычно она с Марией, женщиной с острова, которая занималась с ней работой по дому, посещали столицу Каймановых островов каждую пару недель. Приятно иногда вырваться в свет, пройтись по магазинам и пообедать в одном из прекрасных ресторанов.
В Джорджтауне также находилась школа Джейка. Он жил там всю неделю у директора и его жены, приезжая домой на выходные, с пятницы до воскресенья.
Первое время ему это не нравилось. Пока сын был маленьким, Джулия сама учила его, и Джейк не понимал, почему она не может заниматься с ним и дальше. Но была и другая причина, по которой Джулия настояла, чтобы Джейк посещал школу Святого Августина. Хотя у сына были друзья на Сан-Хасинто, она знала, что мальчику требуется постоянная компания детей его возраста. Кроме того, ее жизнь так одинока. Не слишком хорошо заставлять его думать, что ему не требуется что-то еще.
Взяв кофейник, Джулия нехотя вернулась в кабинет и снова села за компьютер. Пару недель назад приключения Гарольда захватывали ее целиком, но сейчас ей трудно было сосредоточиться на работе. Беспокойство, опасения, страх… прогнать их было нелегко. Гнетущее предчувствие беды не покидало ее, и она не могла от него избавиться.
К концу следующей недели Джулия почувствовала себя намного лучше. Время — да и тот факт, что она стала лучше спать, — убедило ее, что она напрасно тревожилась из-за своего посетителя. Мало ли зачем этот человек приехал сюда? Мало ли зачем расспрашивал о ней? Она дала ответ. У него нет причин возвращаться. В конце концов, она — единственная англичанка того же, что и Джулия Харви, возраста, живущая на острове, и он мог просто выйти на нее наобум. Возможно, одиноко живущая здесь женщина не может не привлечь внимания. Но людей всегда сбивает с толку непохожесть. Может быть, она смогла убедить своего посетителя в ошибке.
Но такие размышления слишком расхолаживают, и лучше избегать их. Сейчас она лишь иногда задумывалась, почему вдруг выбрали для поисков этот остров. Где они достали информацию? Кто все еще знает, где она живет?
День клонился к вечеру, когда Джулия наконец выключила компьютер. Обычно она работала почти до самого ужина, но сегодня пятница, надо встретить Джейка у парома. Пятница — всегда особенный день, благодаря и возвращению сына, и предвкушению грядущих выходных. Она редко работала, когда сын был дома. Предпочитала проводить время с ним.
Сегодня днем Джулия приготовила любимую Джейком пиццу, а на десерт карамельный пудинг и мороженое, и когда он вернется, останется только поставить все это в печь. Не мороженое, конечно, с улыбкой подумала она, накрывая кухонный стол на двоих. Все, что подают холодным, нужно держать в морозильнике, иначе оно тут же превращается в неаппетитную кашу.
Начинало смеркаться, когда Джулия выехала с виллы, но дорогу к маленькому городку Сан-Хасинто она знала вслепую. По этой дороге она проезжала бессчетное число раз, но никогда не разочаровывалась в ее красоте.
Вилла была расположена на юго-западе острова, примерно в пяти милях от города. Но дорога удлинялась тем, что вилась по острову, огибая пальмовые рощи и заросли кустарника, пока не находила снова выход к побережью, где небольшие утесы и скальные ущелья образовывали в играющем свете фантастические узоры. Дорога была узкой, местами заросшей сорняками и всегда в окружении буйной растительности. В отличие от других островов Сан-Хасинто не страдал недостатком воды, и деревья с кустарниками пышно разрастались на его богатых, плодородных почвах. Джулия всегда восхищалась орхидеями. Раньше она никогда не видела их растущими вне сада.
Других машин на дороге не было, хотя она проехала мимо нескольких поселений. Неподалеку жил островной доктор Генри Лефевр со своей женой Еленой, а ближе к побережью Джулия обогнула плантацию Джакоба. Бернард Джакоб выращивал сахарный тростник и сладкий картофель и производил из них очень крепкий ром, который экспортировал в Соединенные Штаты.