«Боже мой!» — воскликнул он. «Какие же боли она должна испытывать, чтобы дойти до такой крайности». Он подошел к пациентке и улыбнулся ей. «Здравствуйте, мисс Лите».
«Я бы посоветовала вам не подходить слишком близко», — предупредила медсестра.
«Она меня не боится. Я не представляю угрозы».
«Она опасна».
«А как же ее родители?»
«Они не могли заботиться о ней. Когда умер ее отец, она впала в глубокую депрессию. Вот тогда ее забрали под опеку».
Смолли сидел на краю кровати, всего в ярде от пациента; Эстер
изучала его сверкающими глазами. Если бы ее лицо не было так искажено, она была бы красивой молодой женщиной. Смолли чувствовала, что это жестоко, что ей пришлось страдать от двойной инвалидности. Обычная жизнь была для нее невозможна. Ей приходилось полагаться на терпение и помощь других. Эстер посмотрела на его сутану и, казалось, поняла, что она означает. Это не утешило ее. Скривив черты лица в гримасу, она вскочила на ноги и начала издавать приглушенный звук протеста. Медсестра схватила ее прежде, чем она успела пнуть своего посетителя.
«Вот вы где, каноник Смолли», — сказала она. «Я же вам говорила».
Он спокойно встал. «Я вернусь», — сказал он. «Она явно нуждается во мне».
Дневник был откровением. Он охватывал период почти в два года и был богат подробностями. Когда Колбек изучал его в своей комнате в таверне «Экленд», Лиминг сидел рядом с ним. Им потребовалось некоторое время, чтобы расшифровать некоторые использованные сокращения. Как только они это сделали, дневник можно было читать как роман, хотя и с ограниченным количеством персонажей и повторяющимся сюжетом.
«Вот и все, что касается заявления брата о том, что он почти никогда не видел Хейгейта», — сказал Колбек, просматривая другую запись. «Это уже седьмой раз подряд, когда он приходит к начальнику станции. И вместо того, чтобы просить денег, он их требует. И смотрите», — продолжил он, переворачивая страницу и постукивая по ней пальцем, «вот еще одно упоминание. На этот раз это его невестка, которая приходит в поисках займа».
«Ее бы подтолкнул к этому этот мерзкий муж».
«Похоже, они действительно преследовали начальника станции».
Лиминг был саркастичен. «Забавно, что они никогда об этом не упоминали , не правда ли?»
«Они почти такие же нечестные, как Бэгси Браун».
"Я не согласен, сэр. Они более нечестны. Браун не пытается скрыть
«Факт, что он преступник. На самом деле, он наслаждается этим, в то время как Хейгейт и его жена пытаются выдать себя за порядочных людей, с которыми плохо обращается тот, кто должен был им помочь. По крайней мере, я поймал их на лжи».
«Да, они провели ту ночь не у друзей, а в гостинице Crown Inn».
«Вы бы видели выражение их лиц, когда я бросил им вызов по этому поводу», — сказал Лиминг, посмеиваясь. «Они стали ярко-красными».
«Каково было их объяснение, Виктор?»
«Хейгейт утверждал, что хозяин гостиницы был тем самым другом, о котором они говорили, и что он позволил им остановиться там бесплатно».
«Одна ложь следует за другой», — сказал Колбек. «Тем не менее, вам не повредит пойти в Crown Inn и проверить заявление. Но это может подождать.
Дневник имеет приоритет. Большинство записей относятся к птицам. Я не осознавал, что в Девоне так много разных видов. Он перечисляет десятки и десятки. Ага, — продолжил он, — здесь упоминается Лоуренс Вудфорд.
«Что это за птица, сэр?»
«Я думаю, он какой-то стервятник. Как только начальник станции умер, он набросился на тушу».
«Мне не нравится этот человек. Что это говорит о нем?»
«Там просто написано: «Первое предупреждение Вудфорду», без подробностей о том, о чем было предупреждение». Колбек перелистал страницы. «Он снова упоминается в донесениях, и на этот раз мы знаем, почему. «Второе предупреждение — бутылка конфискована». Похоже, нового начальника станции поймали за распитием спиртного на дежурстве».
«Неудивительно, что Вудфорд его не любил».
«Он должен был быть благодарен, Виктор. Людей увольняли и за меньшее. Только потому, что мистер Хейгейт не подал официальную жалобу в компанию, Вудфорд сохранил свою работу».
«А теперь он расхаживает, как петух на прогулке».
«Да, Виктор. Это потому, что Джоэл Хейгейт мертв. Вудфорд в безопасности».
«Поэтому у него был очень веский мотив убить его».
Колбек продолжал листать дневник. Было несколько упоминаний Доркас Хоуп от человека, который явно видел в ней своего ближайшего друга. Агнес Росситер, однако, удостоилась лишь одного мимолетного упоминания.