Судье Джону Ноксу было плевать на правосудие. Он любил гольф, виски и привлекательных женщин-секретарей. Его любимым развлечением было угрожать адвокатам, которые появлялись в зале суда. Гленфиддик, высокое кровяное давление и угрюмый характер придавали его щекам и носу румянец. Он был невысокого роста и страдал от изрядной дозы синдрома маленького человека. Нокс сидел в суде несколько часов, быстро разбирая дела, затем вставал, а всех остальных отправляли в тюрьму, не рассматривая ходатайства об освобождении под залог. В прошлом он уже подвергался судебным санкциям, и его приговоры многократно обжаловались, но ему было просто наплевать.
Зал суда казался довольно пустым. Там было, наверное, полдюжины адвокатов, и они представляли примерно столько же клиентов. В итоге внизу в камерах оставалось около двадцати человек, ожидающих государственного защитника. Я уже договорился, чтобы сначала было рассмотрено дело Попо, а потом Дэвида Чайлда. Ранее утром я позвонил секретарю, Дениз. Сказал ей, что мне нужно как можно скорее освободиться, и что я буду считать это личным одолжением. Она согласилась. У меня была хорошая репутация среди сотрудников.
Сотрудник полиции привёл Попо. На нём были наручники на запястьях и лодыжках.И он прошаркал на своё место слева от меня. Примерно в шести метрах от меня я видел конвейер заключённых, ожидающих слушания дел. Дэвид Чайлд возглавлял эту очередь и оглядывал зал суда, словно это была камера пыток. Его глаза были широко раскрыты, и даже с такого расстояния я слышал, как звенят его цепи, когда он дрожит.
Джули Лопес, прокурор, была, пожалуй, одного роста с судьей Ноксом: на пару дюймов выше пяти футов. Перед ней лежало около тридцати синих папок, сложенных в две стопки одинакового размера. Как и её папки, Джули всегда выглядела суперорганизованной: волосы были собраны в свободный пучок и заколоты ручкой, сдержанный макияж, тёмные деловые костюмы безупречного покроя. Она взяла первую папку из левой стопки и начала свой день.
«Ваша честь, первое дело — Дейл «Попо» Барнс. Мистер Флинн выступает на стороне ответчика. Обвинение снимает все обвинения, Ваша честь».
Нокс нечасто присутствовал в этом зале суда, поэтому не был знаком с Попо. Сначала он ничего не сказал прокурору. Прищурившись, он пролистал страницы дела, и по мере чтения на его лице появилось выражение, не скрывавшее его явного презрения ко мне и моему подзащитному.
«Мисс Лопес, я правильно вас понял? Прокуратура снимает все обвинения?»
«Да, Ваша честь», — сказала Джули.
«Но у него было достаточно наркотиков, чтобы оправдать обвинение в распространении, не говоря уже о простом хранении».
«Да, Ваша честь».
«Так почему же отозвать обвинения?»
В довершение ко всему, судья Нокс был изрядно глуп. Джули посмотрела на меня и пожала плечами. Я ответил ей взглядом и покачал головой. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, не обращая внимания на судью. Мы решали, что делать. Было бы нехорошо объявлять в открытом судебном заседании, что Попо был давним информатором полиции и имел иммунитет от судебного преследования за широкий спектр преступлений, связанных с наркотиками. Возможно, я думал, что имя Попо выдаст меня. Похоже, на Нокса это не подействовало.
Большинство судей поняли бы намек и поняли, что этот парень выложил все начистоту полиции Нью-Йорка, но Нокс не клюнул, несмотря на смущенную улыбку Джули.
«Может, я что-то упускаю?» — спросил Нокс.
Я хотел сказать примерно пятьдесят баллов IQ , но не сказал. Вместо этого мой мозг внезапно включился, и я увидел возможность для своего второго утреннего убеждения.
«Ваша честь, можем ли мы обсудить с вами этот вопрос в кабинете? Здесь есть деликатный вопрос. Кроме того, я был бы признателен за возможность обсудить следующее дело в списке вашей чести наедине. Это дело мистера Чайлда», – и, назвав имя своего объекта, я посмотрел прямо на него, а затем снова на судью. Было ещё рановато для того, чтобы репортёры заняли места, и даже если в заднем ряду и было несколько криминальных обозревателей, они вряд ли ожидали увидеть Дэвида Чайлда в зале суда, поэтому имя не прозвучало бы для них как что-то важное, и они бы увидели его только в первых рядах. На этих местах репортёров не было.
Нокс сразу узнал его, но благоразумно не захотел разбудить журналистов, которые могли оказаться в зале суда. Достаточно было лёгкого кивка. Нокс встал, секретарь сказал: «Встать», и мы с Джули последовали за Ноксом через заднюю дверь суда, по небольшому коридору, мимо залов, отведённых для этого суда, в его личный кабинет, который также служил маленьким королевством Нокса. В суде существовали правила, касающиеся кабинетов судей, но не устанавливались правила о личных кабинетах, поэтому Нокс воспользовался этой лазейкой. У меня было время осмотреться, пока он устраивался поудобнее и поправлял мантию. Небольшой кабинет был выкрашен в тот же кремовый цвет, который, казалось, украшал стены всех офисов в последнее время. По всей комнате висели фотографии Нокса с известными гольфистами. У дальней стены даже стоял набор клюшек. Семейных фотографий не было. От коврового покрытия исходил запах, одновременно знакомый и неуловимый. Пахло медом, отбеливателем и солодовым виски.