Это был мой шанс. Я встал, открыл папку, положил сверху четырёхстраничный документ и положил его Дэвиду на колени.
"Что это?"
«Это соглашение о гонораре. Подпишешь, я стану твоим адвокатом. Я внесу тебя под залог и не допущу, чтобы это попало в газеты. Всё, что тебе нужно сделать, — это подписать его», — сказал я, протягивая ему ручку.
«Но Джерри сказал, что меня не отпустят под залог. У меня четыре личных самолёта. Я представляю опасность для полётов. А если кто-то подаст заявление на залог, пресса… они… будут… повсюду», — сказал он, и страх грозил сдавить ему грудь.
«Просто подпиши. Ты не протянешь и дня в тюрьме. Я могу тебя вытащить. Но мне нужно сделать это законно. Подпиши, и я позабочусь о тебе, Дэвид».
Ручка дрожала в его руке, пока он торопливо нацарапывал подпись. Я взял документ и ручку и передал их охраннику рядом с ним.
«Поскольку он немного трясется, убедитесь в этом сами».
Охранник посмотрел на эту бумагу так, словно это была сибирская язва, и поднял руку.
«Послушай, это для моей безопасности», — сказал я.
«Давай, подпиши», — сказал Нил, стоя в дверях. Он пришёл убедиться, что со мной всё в порядке.
Я посмотрел на бейдж охранника — Дэррил Коул. Я попросил Дэррила подписать документ, поставить инициалы и дату.
«Врач дома?» — спросил я.
«Он встречается с одной из постоянных клиенток», — сказал Нил.
«Можешь дать ему взглянуть на моего мальчика? Может, дать ему синее, чтобы он успокоился?»
«Конечно. Пойдём, сынок. Теперь ты в надёжных руках», — сказал Нил.
Вместе мы подняли Дэвида на ноги. Дэррил, который был меньше меня, мог бы поднять мальчика одной рукой. Он весил, наверное, фунтов сто десять. Кости у него в локтях казались острыми, а мускулатуры там почти не было, словно он был скреплён сухожилиями и канцелярским клеем.
Сидя в медицинском кабинете, запрокинув голову и широко раскрыв глаза, словно желая, чтобы они всосали ему воздух в лёгкие, Дэвид заговорил. Шёпотом. Я не расслышал.
«Не волнуйтесь. Доктор сейчас придёт», — сказал я.
Сделав шумный вдох из кислородного аппарата, Дэвид оттянул маску в сторону и спросил: «Ничего, если я буду называть тебя Эдди?»
«Конечно», — сказал я.
«Хорошо. Я подписал ваше соглашение. Значит, вы мой адвокат, верно?»
Я кивнул.
«Пожалуйста, Эдди, помоги мне. Я не убивал Клару. Помоги мне. Умоляю тебя».
И вот она, мольба. Крик о помощи от испуганного ребёнка.
Вибрация моего мобильного телефона.
Еще одно сообщение от Dell.
Джерри Синтон только что вошел в зал суда №12.
Женщина-адвокат из полицейского управления в течение пяти минут разбирала быстрое дело с прокурором Джули Лопес в зале суда номер двенадцать. Судья Нокс просматривал материалы дела на своем столе, пока адвокаты, сидевшие перед ним, быстро добивались начала судебного разбирательства.
Сначала я не увидел Джерри Синтона. Я никогда не встречал его лично. Вчера вечером Делл показал мне фотографию, но она была сделана давно и совершенно не передавала того ощущения власти, которое окружало этого человека, словно сладкое облако лосьона после бритья за пятьсот долларов. Его синий костюм в тонкую полоску был безупречно сшит на его высокой и элегантной фигуре. Чёрные локоны с проседью обрамляли крупную, грозную голову. На кончике носа сидели широкие, но стильные очки. Он был загорелым, с морщинами, но не выглядел на свои шестьдесят. Деньги обладали свойством останавливать процесс старения. Он стоял на коленях у стола клерка, разговаривал с ней, проверял списки, проверяя, не пропустил ли он появления своего клиента перед судьёй. Я так и видел, как клерк говорит ему, что вопрос уже обсуждался, но решение по нему не вынесено. Он наклонился ближе и прочитал имя адвоката, которое клерк вписал рядом с именем Дэвида Чайлда. Клерк оглядел комнату, заметил меня, сказал что-то Джерри и указал так, как могут только клерки… Вот мистер Флинн. Он адвокат, действующий по делу. Иди, поспорь с ним, приятель. Оставь меня в покое.
Джерри поднял большую голову, сдернул очки и посмотрел на меня так, будто готов был жевать стекло. Рычания не было. Просто чувство угрозы, исходившее от этого мужчины. Он снова надел очки и пошёл.
Скрестив руки на груди, я перенесла вес на одно бедро и смотрела, как он приближается. Чем ближе он подходил, тем сильнее краснела его шея, и к тому времени, как он оказался передо мной, из-под его накрахмаленного воротника вздулась жирная вена. Он возвышался надо мной как минимум на полфута и стоял вплотную, словно разыгрывающий защитник, блокирующий корзину. Из своего потертого кожаного портфеля он достал длинный документ и сунул его под мышку. Огромный чёрный камень в кольце на мизинце отражал свет верхнего света и на секунду ослепил меня. Я подумала, что кольцо, наверное, стоит дороже моего первого дома.