Августа в 10 день поехали от села Архангело с полудня; тут и сандалы[77] поймали на корабль и заехали к городу Линда и тут стояли часа 3 и ждали кораблей из Линды в товарищи. И от вечерни дал Бог ветер, пошли на широкое море, и ночь ехали добре всеми парусы. В 11 день по утру не видеть было островов ничего, ни Скарпонта, а Скарпонт от города 40 миль, а видеть с берегу на берег. А от Скарпонта до Кандии сиречь до Крита 60 миль. И в Барбарию два корабля пошли от нас направо гораздо, мало не на самой Крит, мы же ехали на полдень. В 12 день шли также мерною погодою, а не добре сильною; в 13 на самом свету увидели берег, и стали угадывать, что то Александрия, и как рассвело, впрямь увидели, что Александрия[78], и мало отворотили от права налево и в обед приехали в лиман к городу Апокирия. Тут видели рыбу с крылами кожаными, а летает как нетопырь, а перья на ней рыбьи и шелуха бела, что у рыбы. Апокирия от Александрии верст с 20 добрых сухим путем. Того ж дни в полдень поехали, наняв сандал, старец Арсений со старцами в город Апокирию[79]. Тут в город никого от христиан не пускают; тут платили мыто, и наняв две подводы поехали во Александрию, а приехали на вечер. Вошли в город пеши, турки смотрят, которые на стороже у врат стоят, а ничего Арсению не молвили. И пришед сыскал монастырь преподобного Саввы, где Патриарх живет, и тут Арсения старцы приняли любительно и кормили с собою, тут и ночевали. В 14 день с утра ходили по граду и подле моря, после обеда за город на полуденную страну. В 15 день, наняв сандал да три человека гребцов, поехали парусом по утру из Александрии к своему кораблю, приехали в полдень.
Глава 11. О Александрии и о двух столпах над Гробом Александровым и о приводной воде во Александрии
Александрия град пречудный зданием; нет такого ни единого града, якоже он был украшен; а ныне пуст, немногие люди живут по воротам вокруг града, а середка внутрь града вся порожня; палаты все обвалились; тут и дом отца великомученицы Екатерины, стоят палаты великие как горы, кирпич красный, а все обрушились, а иные своды еще стоят; церковь была святого апостола и евангелиста Марка, идеже мучен бысть; тут живет турчин; токмо камень приходя целуют идеже мучен бысть. А соборная церковь была гораздо велика, а ныне турчин живет, устроен двор как город; а в ту церковь внутрь никто не входит. Да внутрь града Александрии без числа много стоит столбов каменных высоких и средних и мелких мраморных, из единого камня выточенных, круглых и не составленных. Из Белого моря затон велик зашел до самой стены города; тут врата к морю великие; у тех ворот внутри града сажен с пять овраг, и стоит столб дивный из единого камени иссечен, четверогранен, в высоту будет сажен с двенадцать, а на нем письма вырезаны кругом от низа и до верха, неведомо какие: сабли, луки, рыбы, головы человечьи, руки, ноги, топорки, а иного и знать нельзя, видимая и невидимая; а сказывают, будто некая мудрость учинена. А другой столб недалече от того, таков же слово в слово, качеством и количеством, токмо повалился, лежит на боку. А сказывают, те два столба поставлены над Гробом храброго воина царя Александра Македонского, один де у главы, а другой у ног. Да за градом на поле, от града Александрии сажен с 300 или больше, был двор некий великий; здание большое, палаты стоят дивны, иные целы, а иные повалились. Тут же близко стоит столб дивнее всех столбов и есть в высоту сажен 15, кругом якобы токарною работою выточен, един камень, порфировиден цветом; стоит как стопочка есть, ни покривился никуда. Внутрь же града во всем граде житье было под землею, под палатами чудно устроено.