- Петр Алентов... Мало кто теперь помнит его фамилию. Все Петька да Блаженный. За глаза все чаще - дурачок. Что и сказать? Этот вопрос скорее нашему главврачу Климовой Светлане Всеволодовне задать, и она растеряется. Хотя освидетельствование в районе по ее инициативе проводили. А вот учитель физики, Чумаков, тот скажет: способный был ученик Петя Алентов, но школу не закончил. Не успел он седьмой класс завершить, из семьи ушел отец, мать слегла, пришлось ему хозяйство взять на себя. Через годик и матери не стало. Один остался, всех потерял. Как же ему не измениться? Но что Петька вышел за пределы так называемой нормы, - не думаю. Тут что-то другое.
- Вот-вот! Признайся, специально ты над этим не думал? Не в обиду спрашиваю, прошу понять верно. Не твоя это обязанность, а скорее моя. Петька не правонарушитель и никогда им не станет. Но если я скажу, что в Боровом Петру Алентову отведена роль Сократа или Эзопа, то удивишься ведь?
Захар Петрович только покачал головой, поражаясь ходу мыслей отца Александра.
- Но послушай немного, Захар Петрович. Серьезно я над проблемой Петра задумался года три назад. Заинтересовался по-настоящему. Ведь его фамилию, ты прав, лишь несколько человек помнят. Такие как Анастасия Ляхова или Прокоп Василич Маркелов.
Собрал я все данные об Алентове, систематизировал внешние проявления так называемой его болезни во временном масштабе. Тетрадочку на девяносто листов всю исписал. Приложил к ней графики, диаграммы и все такое. В том числе результаты медосмотров, анализы...
С этим личным делом и с надеждой приехал в областной центр. В диспансер. Визит мой, можешь представить, ошеломил персонал желтого дома. Приняли меня по высшему разряду главные чины и светила. Но пришлось изрядно попотеть, прежде чем я смог объяснить цель прихода и вручить тетрадь с приложениями, - личное дело Петра Алентова. Тетрадочку при мне они по очереди пролистали, демонстрируя и профессионализм, и интерес, и понимание. И тут же единодушный диагноз: олигофрения! Как приговор прозвучало. А что это значит? А значит это, что у Петра Илларионовича Алентова врожденное слабоумие, недоразвитость. Заочно, зато точно, заверили меня. Веселенький каламбурчик, а? Я им предложил не торопиться, встретиться с самим Алентовым, поработать. Отказались.
Тетрадка моя свою роль сыграла. Уж очень подробно и удачно я все расписал. Как в учебнике получилось, прямо классический случай. Бесспорная олигофрения, неизлечимая болезнь. Даже методика пока отсутствует по определению причины заболевания.
Слушая отца Александра, Беркутов шагал по комнате, меряя расстояние от стола к окну и обратно. Остановившись наконец, он сказал:
- Надо же! Слабоумие! Не нравится мне это слово. Не подходит оно Петьке. Блаженным называть, - еще куда ни шло. Блаженным храмы посвящают, о них столетия помнят. Петька Блаженный такое может сказать, что мне за две жизни не додуматься.
- Я ли спорю? Пытался им объяснить. Всяческие доводы опровергающие приводил. Предлагал проанализировать некоторые высказывания Петра. Я ведь их стараюсь все записывать. Тоже отдельная тетрадочка образовалась.
Так руководящий доцент хмыкнул-фыркнул и доходчиво разъяснил мне, откуда берутся умные мысли у людей не совсем умных. То есть у ненормальных. Действует механизм запоминания и последующего воспроизведения услышанного или увиденного без участия сознания. Таков один из путей. Кратко: вход информации, выход информации, Вход - выход, выход - вход. Проста схема человека, а? А что именно между входом и выходом? Черный ящик! Но вот спроси науку, так она все объяснит. В черном ящике обитают Эдипы, половые комплексы и прочие животные инстинкты. Объяснимо и понятно.
- Ну, такое представление обычно и тем естественно, - сказал Захар Петрович и спросил, - Как же все-таки встреча с психиатрами закончилась?
- Просто закончилась. Я себя почувствовал круглым идиотом и постарался побыстрее с ними расстаться. Страх стал разбирать, как бы и меня не зачислили в число пациентов.
- Зачем же было нужно к ним обращаться?
- Да вот хотелось социальный статус Петра Алентова общепризнанно изменить. Чтобы в случае нужды бумагу показать можно было: не хуже нас человек. Бумага большой вес имеет. Вон у тебя их сколько на столе. Ни одной ведь не выбросишь, все нужны. Как хлеб, как вода.
Отец Александр вытащил откуда-то из внутренних глубин пиджака общую тетрадь.
- Вот я тетрадь принес. С записями изречений Петра. Посмотри на досуге, авось что и пригодится. Ты мне как-то его притчу о перепутье рассказывал, она тоже здесь. Только вот кто ее мог ему поведать? Невероятное совершенно дело. А мудрость там несомненна. Плохо, что мы вовремя не поняли...