– Да… – В это время вошел Долохов с своим светлым взглядом и своей твердой походкой.– Ну, вот пиши[3783] дьякону, чтобы он был готов, – сказал он Анатолю. – Безухий, ты как?
– Всё открыто, – сказал Анатоль, – вот мое письмо. Чорт возьми…
Долохов нахмурился.
– Ну, всё к чорту. Я говорил, вчера надо было.[3784]
– Чорт возьми. Я не знаю. Жизнь бы отдал за то, чтобы удалось.
– Поезжай в Петербург завтра, вот и всё, – сказал Долохов.
– Неужели всё кончено. Безухий, ты знаешь, какая она прелесть.
– Женись, – сказал Pierre, боясь, что Анатоль примет его предложение, но Долохов ответил за него смехом. – Едем к цыганам, вот и всё.
– Эх! – промычал Анатоль, – скверно.[3785]
– Об одном я тебя прошу, – сказал Pierre. – Это то, чтобы ты уехал.
– Еще бы, завтра уеду. Ах, проклятье.
Pierre простился, вышел от них и поехал к Ростовым.
«Нет, он не виноват», думал Pierre. «Но бедный Андрей и ничтожная, гадкая девушка».
* № 150 (рук. № 89. T. II, ч. 5, гл. XX).
<Получив письмо Наташи, Анатоль поехал к сестре.
– Hélène, mon ange! Je suis le plus heureux des mortels,[3786] – сказал он ей. —Ты знаешь. Я увезу ее. Ma parole d'honneur.[3787] Я увезу ее.
– Пожалуйста, мне ничего не рассказывай о своих проказах, меня не мешай.
– Душа моя! Мне деньги нужны, ради бога. Я душу черту заложу.
– На что же тебе деньги?
– Да ведь ты не велишь говорить тебе…
– Разумеется.
– Ma chère! Elle m'aime.[3788] Я еду к Долохову, он мне обещал всё устроить, попа, тройки и ночью в шубку в сани и… Нет, ты дашь денег?
– Я тебе дам денег, но только не на твои глупости. Et très amoureuse?[3789] – спросила, кротко улыбаясь, Hélène.
– Ну, давай, ради бога. Я тебе отдам. Мне хоть три тысячи теперь. – Hélène дала денег, от нее Анатоль поехал к Долохову, который взялся устроить всё похищение.
– Так всё сделаю, что ни одна бестия не пронюхает, две тройки, поп у меня есть… Ступай домой и собирайся, в одиннадцать часов я у тебя.
Pierre застал Анатоля одного, спящего на диване, после клубного обеда.>
* № 151 (рук. № 89. T. II, ч. 5, гл. XX).
<Раза два видев Наташу с Анатолем, он удивлялся, какое удовольствие могла с ним находить Наташа, но он так верил в нее, что не смел сомневаться, говорил себе: верно, я не понимаю, а так надо. Он ничего не воображал до объяснения Сони. Когда Соня стала рассказывать, он выставил глаза и сначала улыбался. Всё, касавшееся Наташи, должно было быть приятно и весело. Но улыбка мало помалу перешла в плаксивую гримасу, и когда на вопрос его, чего же она боится? Соня со слезами закричала: – Как же вы не понимаете, граф, они целуются – она погубит себя, она этого хочет… [сказав][3790] это, посмотрела на Pierr'a и, не веря своим глазам, увидала, что он плачет. Он извинился перед Соней за свою слабость и уехал домой, тотчас же отыскал [Анатоля] и тут между зятем и шурином произошла такая же сцена, как и тогда между тестем и зятем. Pierre в первый раз после семи лет пришел в свое наследственное от отца львиное бешенство, но на этот раз он не удержался.
Когда он объявил Анатолю, чтоб тот уезжал сейчас же и чтобы он знал, что после его поступка с Наташей он не смел показываться ему на глаза, Анатоль сказал:
– Que diable sur quel ton le prenez vous, parce qu'on embrasse une jolie fille?[3791]
Pierre, сжав кулаки, подошел к его лицу.
– Ты хочешь жениться на ней?
– Да, ежели бы у ней было состояние…
Но не успел Анатоль договорить этого, как Pierre с поднятыми кулаками бросился на него и стал бить его по голове и спине до тех пор, пока Анатоль, и не думая защищаться, не выбежал из комнаты. Анатоль уехал, тем более, что Pierre послал ему десять тысяч и объявил, что до тех пор, пока он не покажется в Москве, он будет получать прежнюю пенсию.
Но этого подвига было мало.
Pierre, который спорил с князем Андреем о том, что нельзя простить никогда падшую женщину, и не ставил себе вопроса, прощает он или не прощает Наташу. Она была всё та же для него. Только новый, грустный, матовый круг этой ореолы прибавился, это было сожаление.>[3792]
№ 152 (рук. № 89. T. II, ч. 5, гл. XX—XXII).
После первого своего свиданья с Наташей в Москве Pierre почувствовал, что он не свободен и неспокоен с ней, он решил не ездить к ним.[3793]
Но Элен B[esouchoff] привлекла к ним в дом Наташу, и Pierre с чуткостью влюбленного мучался, глядя на их отношения. Но какое право он имел вмешиваться в это дело? Тем более, что он чувствовал себя не беспристрастным в этом деле. Он решился не видеть никого из них.
3784
3792
3793
– Что с тобою? – спросил у него Pierre, заметив особенно сияющее лицо своего beau frèr'a.
– Mon cher, je suis amoureux comme un fou, [мой милый, я влюблен безумно,] сказал Анатоль.
– В кого же?
– После узнаешь.
«Так вот в кого он был влюблен», подумал Pierre.